Она дернулась в его руках.
– Я не думаю…
– Да, ты и вправду не думаешь? Потому что если бы думала, то в первую очередь не вляпалась бы во всю эту хрень. Так что следующие восемь с половиной месяцев ты будешь моей, – он слегка укусил ее за подбородок, смягчая боль скольжением языка. – Каждую. Ночь.
– Ты сумасшедший.
– Нет, – ответил он, когда отпустил ее и направился к двери. – Я чертовски зол. Здесь есть разница. Если бы я рехнулся, тебе не надо было бы меня так бояться.
Переводчики
: silvermoon, katrinaSkas, navaprecious, natali1875
Редактор
:
natali1875
Глава 7
Каждая клеточка в теле Танатоса вибрировала от знакомой потребности отправиться к месту массовой смертности и внести туда и свой вклад. А вот совсем иная дрожь, вызванная болезненным покалыванием в паху, была для него в новинку. Он хотел секса.
Арес и Ресеф всегда могли приглушать свои разрушительные порывы, уложив кого-нибудь в кровать, и это имело смысл, ведь их матерью была демоница секса. Но у Тана никогда не было особого выбора, и жажду секса он заменял убийствами.
Но, возможно, теперь у него появился другой вариант. Теперь вопрос стоял по-другому. Что принесёт ему наибольшее удовольствие – секс, или убийства? И впоследствии, что оставит сильнейшее чувство вины.
Наверное, это зависит от того, кого он прикончит, или трахнет.
"Ты будешь меня ублажать. Когда я пожелаю. Исполнишь любой каприз"
. Да, конечно. Ему стоило вернуться в спальню, и спросить с Реган за те месяцы, что она задолжала ему.
Правда, Тан не был уверен, что сможет быть нежен, учитывая настроение, в котором находился… и его это пугало, даже не взирая на пелену желания убивать, что затмевала его разум.
– Бладрекс?
Танатос зарычал, намереваясь оторвать голову вампиру-дневальнику, стоящему в конце коридора. Пока этого не произошло, всадник сжал руки в кулаки. Танатос требовал преданности от своих слуг, и они готовы были служить ему верой и правдой, потому что он никогда их не обижал. И не мог – не станет – начинать сейчас.
– Что такое, Артур?
– Приготовить ли нам комнату для вашей женщины?
Танатос метнулся к Артуру так быстро, что тот даже не успел увидеть его движение.
– Она не моя женщина.
– Да, господин.
– Блядь, – еле слышно произнёс Танатос. – Мне жаль. У меня сейчас голова забита разной хренью.
Например тем, что Реган уверенна, будто его вампиры хотели её убить. У него волосы встали дыбом от одной только мысли об этом.
– Реган сказала, что двоих из вас похитили люди Эгиды.
Обычно невозмутимый Артур, отвел взгляд в сторону. Только на секунду, но Тан заметил и в то же мгновение перешел в состояние повышенной готовности.
– Артур, скажи мне. Кто?
Дневальник сглотнул.
– Джейкоб, господин.
– И?
Когда Артур не ответил, Тан застыл.
– Черт возьми, Артур. Что происходит?
Артур склонил голову, его длинные волосы задели татуировку на шее, которую имели все дневальники.
– Другой вампир был не из наших.
Теперь Тан понимал нежелание Артура говорить об этом. Здесь не разрешалось принимать посетителей-вампиров. Его вампам приходилось уходить из имения, чтобы найти кровь и дружеское общение.
– Кем он был? Как оказался здесь, когда его схватила Эгида?
– Он был… диким.
Тан зашипел прежде чем смог себя остановить.
– Зачем он пришел сюда?
– Я не знаю, господин.
Тан схватил Артура за горло и ударил об каменную стену.
– Ты лжешь. Ты знаешь обо всем, что здесь происходит.
– Эгида захватила их с Джейкобом до того, как он успел нам рассказать, – быстро затараторил Артур. – Но, я подозреваю это как-то связано с вашим сыном.
– Откуда этот дикий мог узнать о беременности Реган?
– Я не знаю, как он узнал. Джейкоб и некоторые другие хотели найти ее и привести к вам. – Артур поджал губы. – Мы разозлились на ее обман, и хотели, чтобы к моменту вашего возвращения она была здесь.
Сама идея о том, что какой-то неизвестный дикарь узнал о ребенке Тана, раньше самого Тана, заставила вспыхнуть внутри него дикое желание убивать.
– Ты знал, где я был?
Артур кивнул.
– Лимос с Аресом убедили нас, что вы в безопасности. Мы хотели вас освободить.
Итак, слуги Танатоса желали освободить его из заточения в собственном теле, но его брат и сестра, его плоть и кровь, этого не хотели. Мило.