– С тех пор как мне исполнилось шестнадцать, у меня была комната в штаб-квартире Эгиды. Что-то вроде квартиры-студии. Там хотя бы есть ванная, так что мне грех жаловаться.
– Не похоже, что там так уж много места.
Она пожала плечами.
– А мне и не нужно. Я вроде как не устраиваю там вечеринки, торжественные встречи и тому подобное.
– Звучит одиноко. – Слова сорвались с его губ прежде чем он смог подумать, что сказал… или как много это говорило о нем самом, ведь он тоже жил уединенной жизнью. Об одиночестве он знал не понаслышке.
– Я нахожу чем себя занять, – сказала она, и да, Тан тоже так делал, но занятость не меняла того факта, что он все еще спал по ночам один.
– А что на счет времени когда ты не работаешь?
– Я всегда работаю.
– Разве ты не берешь тайм-ауты, чтобы насладиться людскими праздниками и торжествами?
– Кто-то должен работать. Демоны не перестанут терроризировать людей, только потому что Рождество.
Она аккуратно положила столовое серебро на пустую тарелку.
– Кинан и Вал обычно приглашают меня к себе домой на День благодарения и прочую фигню, но, ты знаешь, это неудобно вторгаться в семейные сборища? Поэтому я работаю. В Эгиде бесконечный поток документов, которые мне нужно прочувствовать на подлинность, так что это круто.
Нет, это совсем не круто. У нее не было настоящей семьи или друзей, так ведь? Но почему? И бесконечный список документов? Разве у Эгиды не было кого-нибудь еще, кто мог бы проверить тексты на подлинность в их библиотеке?
– Так что… они держат тебя взаперти в штаб-кваритире и заставляют исполнять их приказы? – Реган дернулась, словно он ткнул в нее электошокером.
– Конечно же нет! Я работаю добровольно. И вообще мне повезло там находиться. Обычно Эгида убивает таких как я.
– Таких как ты? – Когда она опустила взгляд в свою тарелку, определенно испытывая дискомфорт, он понизил голос. – Реган, ты можешь сказать мне. Нет ничего такого, чего бы я не слышал на своем веку.
Долгое мгновение Реган просто сидела напряжено, и он знал, что она была готова выскочить из-за стола. Очень медленно, Тан потянулся и накрыл своей ладонью ее руку, поглаживая ее так же, как успокаивал Стикса.
Возможно это печально, что весь его опыт сводился к умению успокоить свою лошадь, женщины же для него являлись абсолютно чуждыми созданиями. Его единственный опыт был связан с Лимос, и она точно не была типичной женщиной, независимо от того, как сильно хотела ею казаться.
Кроме того, когда она нуждалась в утешение, то как правило шла к Ресефу.
Постепенно Реган расслабилась.
– Мои настоящие родители были Хранителями. Но мой отец был одержим демоном, и находясь под влиянием демона, он оплодотворил мою мать. Я не демон, – добавила она быстро, и Тан улыбнулся.
– Я это знаю. Ты камбориан.
Она подняла голову.
– Я не камбориан.
Он покачал головой.
– Камбориан – это ребенок, рожденный от союза человека и демона. Ты камбориан. По существу, в человеческое семя твоего отца проникла демоническая энергия. Поэтому ты не демон, но владеешь некоторыми чертами и способностями демона. И возможно имеешь некоторые демонические слабости.
Она нахмурилась
– Я не переношу большинство лекарств.
– Я слышал, что многие демоны не переносят человеческие лекарства. Поэтому создается впечатление, что у тебя какая-то ненормальная аллергия.
– Мне кажется странным, что Эгида не знала кем я являюсь.
Он фыркнул.
– Эгиде плевать. Если они убивали детей, рожденных от одержимых, думаешь им действительно было важно как называть их?
Ее свирепый взгляд сказал ему, что она не готова к критике своих сослуживцев. А уж тем более, услышать от него.
– У нас есть название для них. И это не то, которое ты используешь.
– Да? И как же хранители зовут людей подобных тебе?
Реган отвела взгляд, и мгновенно на него накатила ярость, настолько сильная, что он чувствовал, как души начали в нем шевелиться даже не вызывая броню.
– Дьявольское отродье.
Он не мог сдержать грохочущий рык, зарождавшийся в его груди.
– Они называют тебя дьявольским отродьем?
– Нет. – Покачала она головой, ее отрицание было слишком сильным. – Я имела ввиду, не… это было в то время.
– Они не могут сказать это прямо тебе в лицо, но называют так. Ты слышишь это, но потом они смотрят на тебя и говорят: "О, я не имею в виду тебя. Разве не так?"
Снова, она отрицала, качая головой.
– Ты не знаешь…