– Нет, – перебил он. – Как раз знаю. Никто, блядь, не смел такое мне сказать, но я видел это миллионы раз в своей жизни.
– Танатос? Танатос.
– Что? – огрызнулся он.
– Твои глаза светятся а стол трясется.
Он хотел разорвать на части каждого хранителя, который обидел Реган. Это не имело смысла, учитывая, что однажды он сам хотел причинить ей боль, очень хотел, но многое из того, что он чувствовал не имело смысла.
Боже, не удивительно, что она постоянно работала, вместо того чтобы общаться. Ведь проводить время с коллегами в свободное время было бы примерно так же весело, как если бы почистить туалет ложкой.
То, как она старательно складывала салфетку в идеальный квадрат, он решил, что прав по поводу чистки туалетов, тоже, он заставил себя успокоиться и потянулся за одним из трех десертов на столе.
– Торт?
Ее глаза загорелись.
– Мне бы не стоило… но я клянусь, этот ребенок мгновенно освобождает место для сладостей независимо от того, насколько я сыта.
– Итак… клубничный чизкейк, торт "Красный вельвет" или шоколадный мусс?
Головы твоих коллег на серебряном блюде?
– Да, пожалуйста. – Она практически подскочила со стула, и Тан не смог удержаться от смеха, в частности и от идеи голов на серебряном блюде. Это было бы чертовски весело.
– Здесь также есть пять разных видов мороженого в морозильнике.
Она усмехнулась.
– Я приберегу мороженое на потом. Прямо сейчас… вон то.
Он положил по кусочку каждого десерта и передал ей тарелку.
– Ешь.
– А себе положишь тоже, да? Не буду есть пока ты не сделаешь это. – Она вздернула подбородок, показывая, чтобы он убрал тарелку. – Я не буду есть десерт одна, ты будешь со мной.
Упрямая женщина. Отлично. Он тоже может поиграть в эту игру.
– Я съем кусочек, – согласился Тан вкрадчиво. – Но тебе придется дать его мне.
Его забавляло то как она прищурившись смотрела на него, но по-прежнему отрывисто и с раздражением отломила кусочек чизкейка краем вилки. Затем протянула Тану.
– Держи.
– Как? Разве ты меня не покормишь? – Он не собирался дразнить, или флиртовать, или играть с ней, но сделает все возможное, чтобы заставить ее есть. Чувак, продолжай себе это говорить.
– Я абсолютно уверена, что ты в состоянии поесть сам.
– Ты права. – Он взял вилку, накрыв ее пальцы своими. – Я должен покормить тебя. – Он осторожно приблизил вилку к её рту.
– Ты сказал, что не против кусочка, если я его тебе дам, – запротестовала она.
Он усмехнулся, прижав десерт к ее губам.
– Ты съешь это, и я возьму чуть-чуть.
Она тихонько зарычала, этот звук действовала на него как Виагра, мгновенно. Сексуальный рокот отозвался прямо в паху, и Тан почувствовал, как стало тесно в штанах. Когда она неохотно открыла рот, чтобы принять кусочек, Тан почти застонал.
Реган носила его одежду, была беременна его сыном, и он кормил её собственноручно. В клане, в котором он вырос, она бы считалась его.
Моя.
Это было то слово, которое он никогда не думал использовать. Никогда не думал, что у него будет возможность его использовать. И всё ещё не должен. Реган не его.
Даже если она не обманывала, всё равно его не хотела, и не хотела его сына, и было ясно, что не могла дождаться момента, чтобы уйти от него. Нет, Реган определенно не его.
Настроение мгновенно улетучилось, он отпустил ее руку с вилкой.
– Вот. Совсем не сложно?
Замешательство мелькнуло в ее глазах, на его тон, прозвучавший резче чем хотелось бы, но Тан твердо настроил себя против этого, и взял кусок пирога "Красный бархат".
Они закончили есть в напряженном молчании, хотя Тан не стал доедать из своей тарелки пока Реган не отодвинула свою, и не откинулась на спинку стула с удовлетворенным вздохом
Когда он запил свой последний кусок Маунтин Дью, Реган зевнула. Мгновенно, он вскочил на ноги и потянул ее к себе.
– Я помогу тебе лечь в постель.
– Что? – она позволила ему поддерживать её несколько шагов, а потом резко остановилась. – Зачем?
Если честно, то он понятия не имел. С Реган столько всего произошло сегодня, и она, наверное, устала… и первым инстинктом Танатоса, когда она зевнула, было отвести её в постель.
Но чёрт его дери, если Тан скажет ей, что беременность отбыла у него способность нормально мыслить, и он так хотел этого ребёнка и думать мог только о том, чтобы заботится о ней.
Он посмотрел на часы, надеясь на помощь. Полночь. Идеально.
– Уже поздно. Тебе нужно в кровать.