Но когда открыла дверь ванной, ее сердце подпрыгнуло к горлу при виде Тана, вытянувшегося на кровати, без рубашки, с руками за головой и полуприкрытыми глазами с выжидающим взглядом.
Великий Боже, мужчина был великолепен.
Она конкретно попала
Реган вышла из ванной на шатких ногах, сжимая в кулаке концы полотенца, плотно обёрнутого вокруг её тела.
Губы Тана изогнулись.
– Зря прикрываешься, все равно избавишься от полотенца через минуту.
Какой – то нелепый страх овладел Реган.
– Я… я не думаю, что это хорошая идея. – Нет, она так не думала. Она знала это. – Мы действительно собираемся снова заняться сексом?
Танатос немного передвинулся, заставляя татуировки на его обнажённой груди извиваться. Они были удивительными… наслаиваясь друг на друга, но все же каждая по отдельности. Их образы были взяты из его мыслей, демоном, который проникся каждой эмоцией настолько сильно, что Реган вряд ли нужно использовать ее психометрический дар, чтобы прочитать их. Хотя, когда девушка однажды ласкала их языком, все, что она чувствовала – была похоть, от воспоминаний об этом у нее пересохло во рту так, будто она полоскала его песком.
– Я тебя предупреждал.
Ей пришлось прочистить горло, чтобы ответить.
– Потому что я в долгу перед тобой.
– Да.
То, что он прав, было как пятно на душе, и ничего с этим не поделать. Выудив ночную рубашку для беременных из мешка с одеждой, который ей привезла Лимос, Реган вернулась в ванную, и надела ее. Когда она вышла, Тан все еще лежал в том же положении, и хищным взглядом наблюдал за Реган, пока она выключала свет и шла к кровати, в тусклом свечении от углей в очаге.
В тот момент, когда она опустилась на матрас, его пальцы обернулись вокруг ее запястья.
– Ты готова? Хотя, не важно. – Его голос, такой чувственный и насыщенный, как темный шоколад, заставил ее живот сжаться от голода, но голода, не имевшего ничего общего с едой.
– Ты действительно не отступишься?
– Одну вещь ты должна запомнить обо мне, с учетом того, что пробудешь здесь некоторое время, я упрям, как черт, и никогда не сдаюсь. В состязании желаний, я буду одерживать победу каждый раз, Реган.
– Почему? – спросила она с горечью. – Потому что ты мужчина, а я всего лишь женщина?
Его пальцы сжали ее запястье.
– Разве я когда-нибудь давал тебе повод считать меня женоненавистника?
На самом деле, нет. Дерьмо, типа – "мужчины лучше, чем женщины" было проблемой Реган, не Тана. Ей пришлось бороться за всё, чего она достигла в Эгиде, в том числе и за место в Сиджиле, который практически всё время своего существования был клубом только-для-мужчин.
– Я принимаю твое молчание за «нет», – сказал Тан. – Поэтому, спроси меня еще раз, почему я буду выигрывать каждое сражение в желаниях.
– Отлично. – Реган сунула ноги под одеяло. – Почему?
– Потому что я бессмертный, а ты – всего лишь человек. У меня есть вечность, чтобы сломить тебя.
– О, хорошо. Значит не то, что я женщина, заставляет тебя чувствовать себя на высоте – а то, что я человек. Я знала, что какой-то пустяк будет отговоркой.
Она чувствовала его веселье больше, чем видела.
– Ты тянешь время.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Он потянул ее руку через пространство между ними и положил себе на промежность.
– Я даю тебе возможность отказаться, Реган. Все, что тебе нужно сделать, это попросить меня не делать этого.
– Не делай этого.
– Прозвучало как приказ, – сказал он грубым и глубоким голосом. – Я сказал попросить. По-хорошему.
Холодок пробежал по ее коже, несмотря на ревущий огонь внутри.
– Ты имеешь в виду умолять.
Когда он не ответил, ее первым побуждением было одернуть руку, но ее второй, более сильный инстинкт заставил оставить ее там.
Тан не был возбужден.
Понимание… беспокоило ее. Зачем ему это так сильно надо, если он не был даже возбужден? Было ли это действительно только для того, чтобы наказать ее? Чтобы сравнять счет? Чтобы потешить своё самолюбие её мольбами?
Следуя первому порыву, она начала отстранятся. Хватка Тана ослабла, и девушка почувствовала всем телом его игривость. Он знал, что она откажет, и её поведение сыграло ему на руку… или, точнее, отыгралось на её руке. Теперь у него будет больше оружия против неё, больше причин для подколок по поводу того, что делить с ним постель было её работой.
Ни за что. Настало время для инъекций стали в позвоночник, и пришло время всаднику узнать кое-что об ожиданиях.