– Лимос и я будем менять друг друга, но я взял собак в помощь, на тот случай, если мы не сможем.
Танатос посмотрел на двух зверюг. Арес, возможно, решил сделать из них больших домашних животных, но Тан не был в этом уверен. И похоже с ними будут проблемы, но не такие как "Упс, Фидо пописал на пол". С адскими псами это примерно выглядело так: "Упс, Фидо съел моего соседа".
– Они ненавидят Мора, – напомнил ему Арес. – Чтобы Мор не задумал, адские псы смогут этому противостоять.
– Мор хочет смерти Реган и моего сына. – Тан решительно кивнул. – Отлично. Дворняги могут остаться.
Арес приказал одной адской зверюге остаться около двери спальни, а второй – сопровождать их в подземелье.
На верхней ступеньке Танатос почувствовал резкий запах крови. Запах смерти ударил его на пол пути в подземелье. Внизу он учуял сильный запах еще одного предательства, это было как удар от тарана.
Дэрика посадили на кол и подвесили на цепях, Танатосу все стало ясно.
Дэрик ничего не скажет.
Поэтому становилось также ясно, что Дэрик был не единственным предателем в доме. Кто-то убил Дэрика, что бы тот не выдал остальных.
Переводчики Еж, Miracle girl, navaprecious
Редактор
:
natali1875
Глава 17
Кинан прибыл в имение Тана спустя пятнадцать минут после звонка Реган.
Он встретился с ней в библиотеке, не потрудившись ни поздороваться, ни присесть, хотя и запнулся при виде адской гончей, исполняющей роль няньки, пока Реган не сказала твари, что Кинан друг.
И все же зверь протянул лапу и зацепил джинсы Кинана, когда тот проходил мимо.
– Я собирался прийти сюда еще до твоего звонка, – сказал он, бросив раздраженный взгляд на гончую. – Призрак сказал, что тебя отравили. Ты в порядке?
– Со мной все хорошо. И, как видишь, у меня постоянная охрана.
– Танатос написал сообщение. Сказал, что я могу привести к тебе нескольких Хранителей. Он специально попросил женщин, чтобы тебе было с кем поговорить.
У Реган рот открылся от удивления.
– Серьезно?
– Ага, и как раз вовремя. Мы устроим так, чтобы кто-то приехал уже завтра. – Кинан протянул ей пластиковый пакет. – Извини, что так внезапно и ненадолго, но я должен идти. Мы убедимся, чтобы у тебя были Хранители. – Он кивнул на пластиковый пакет в ее руке. – Три сотни лет назад, почти сорок Хранителей погибло, чтобы заполучить эту книгу, так что я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Знаю. И снова спасибо тебе.
Ки ушел, а Реган вскарабкалась на стремянку, чтобы достать книгу, которую искала до его прихода.
– Реган! Во имя всех кругов ада, что ты там делаешь? – Рев Танатоса не удивил Реган, но, лежащая возле двери библиотеки адская гончая, испуганно залаяла.
Реган спокойно переместила вес на верхнюю ступеньку стремянки.
– Девять кругов ада в самом деле существуют? Я думала, это сказка.
– Они существуют. – Тан вошел в комнату и стал настолько близко, насколько мог, не касаясь ее, хотя и протянул руки к её бёдрам. – Слезай. Ты упадешь и навредишь себе или ребенку.
Сжимая свой приз, Реган шагнула вниз, качнувшись так, что Танатосу пришлось обхватить ее бедра и поддержать.
Долгие секунды они стояли так, словно оба смутились своим почти объятием и не знали, что с этим делать.
Реган прочистила горло.
– Теперь доволен?
– Нет. – Танатос задержал руки на ее талии, и удивительное, теплое чувство, что проникало в нее каждый раз, когда он ее касался, вернулось.
– Почему это происходит? – спросила она. – Тепло. Оно имеет какое-то отношение к ребенку?
Танатос шагнул назад, его щеки окрасились легким румянцем.
– Арес ощущал похожие эффекты вблизи своего агимортуса – Кары. Ребенок тоже влияет на меня.
– Таким же образом?
Его взгляд опустился на живот Реган.
– Похожим. Моя броня не ослабевает, но, когда я близко, ощущение смерти по всему миру глушится.
– Это хорошо?
– Очень. – Светлые брови сошлись на переносице, когда Тан задумчиво нахмурился. – Я сразу и не понял, но я не чувствовал такого спокойствия со времен своего детства.
Трудно представить Танатоса ребенком, делающим что-то нормальное, например – играющим. И смеющимся. Но Реган радовалась тому, что смогла дать ему немного умиротворения.
– У тебя было хорошее детство?
– Лучшее. – Задумчивая улыбка изогнула уголки его рта, меняя внешность закаленного, бессмертного воина, превращая его в мужчину с нормальными воспоминаниями и эмоциями.