Резкий стук в дверь заставил её подскочить.
– Я сказал, что не закончил с тобой.
Взгляд Реган метался по комнате, но что она собиралась найти? Скрытый люк? Когда никакого секретного выхода не обнаружилось, она перестала искать и просто осела на холодный пол.
– Открой дверь, Реган, – проговорил Тан холодным, тихим голосом, который ещё больше испугал её. Он напоминал затишье перед бурей.
Бурей, которую она заслужила.
– Открой эту чёртову дверь, – медленно произнёс он. – Или я её сломаю.
Реган обняла колени руками, готовясь к урагану "Танатос".
– Реган! – голос Танатоса просвистел, словно плеть. – Последний шанс.
Она закрыла глаза и начала считать секунды между молнией и громом. На цифре шесть дверь рухнула внутрь. Пока Танатос подходил поближе, его шаги раздавались, словно раскаты грома.
– Нет, – выдавила она голосом, дрожащим намного сильнее, чем ей хотелось. – Не прикасайся ко мне.
Тан глубоко вдохнул.
– Это ребёнок?
– Нет, – прошептала она.
– Так какого чёрта с тобой происходит?
Реган открыла глаза, но не могла взглянуть на Танатоса. Вместо этого, она смотрела на его ноги.
– Реган, – теперь его голос звучал мягче, с нотками беспокойства. Может страх за ребёнка умерил его ярость? – Ответь. Что происходит?
– Мне… – она вдохнула, словно воздух мог помочь опять обрести голос и уверенность. – Извини меня.
– За что?
– За прошлый раз. Извини. Мне так жаль. Я пыталась сказать тебе, но ты мне не верил. Не знаю, что ещё сделать. Понимаю, ты хочешь отомстить за все мои поступки, и я согласна на всё. Клянусь. Но я не буду заниматься с тобой сексом. Не хочу опять причинить тебе боль.
– Причинить мне… боль?
– Что если… когда мы окажемся на кровати, ты вспомнишь… – внутренности Реган взбунтовались, и ей пришлось сглотнуть и подавить кисловатый привкус, появившийся во рту, – как я тебя опоила и… использовала силу пока…
Она всхлипнула и задрожала так сильно, что застучали зубы.
– Реган? – Танатос опустился перед ней на колени, но она всё ещё не могла взглянуть ему в лицо. – Реган, послушай. Тебя ведь тоже опоили.
Слёзы жгли ей глаза.
– Но я так чётко помню, что было потом. Сам… секс… не так хорошо, разве что в снах. Но события после, я помню с кристальной ясностью и не понимаю, как можно было не осознавать происходящего… – Танатос прижал кончик тёплого пальца к её губам, заставляя замолчать.
– Это всё наркотик. Из-за его действия ты не понимаешь что делаешь, слышишь или видишь до тех пор, пока не кончишь, а затем в сознании словно срабатывает переключатель, и всё опять возвращается в норму. Тогда ты сталкиваешься с реальностью случившегося.
– Всё равно… Я всё равно… – Реган сглотнула, чтобы вернуть себе возможность говорить. – С той ночи я чувствовала себя такой опустошенной внутри, а когда начал расти ребенок, он заполнил эту пустоту, но когда его больше не будет со мной…
Что с ней произойдет? Станет ли она пустой оболочкой? Не это ли произошло с её матерью?
– Господи, мне так жаль. Если бы я могла всё вернуть. Если бы могла всё переделать, то непременно сделала бы это. Клянусь.
Она несла всякий вздор, её эмоции взяли верх над всеми логичными мыслями, которые у неё были, которыми она оправдывала свои действия.
Она пыталась спасти мир.
Танатос грубо и вульгарно выругался на Шеулике.
– Не говори так. Больше никогда не смей мне это говорить. – Он схватил её за плечи, побуждая взглянуть в глаза. – Я был в ярости, и заставил тебя пройти сквозь ад за предательство, но правда в том, что меня слишком переполнял праведный гнев, чтобы осознать, что, будь я на твоем месте – тоже бы рассмотрел эту идею. Легко судить, когда всё летит к чертям, и тебе пришлось делать что-то не весьма приятное ради общего блага.
– Это было неправильно…
– Да, неправильно. Но только потому, что тебя обманули. Черт, Реган, это было храброе решение. Ты не знала, во что ввязываешься, когда пришла сюда. Ты рискнула своей жизнью и сделала то, чего страшилась, чтобы спасти людей, которые, скорее всего, осудят тебя со всей строгостью. И им даже в головы не придет, ради чего ты подвергла себя опасности. Да, ты меня поимела – в прямом смысле, но причина была достаточно весомой, и это был альтруистический поступок.
Не совсем. Да, она, сделала это ради спасения мира, но Танатос оказался прав – у неё были личные мотивы. Она хотела быть полезной для Эгиды. Хотела, чтобы в ней нуждались.
– Извини…