На лице лейтенанта появилось удивление, впрочем, быстро сменившееся равнодушием. Его голос звучал глухо:
– Это вам Мишо рассказал, господин коммандан?
– Нет, доктор Бодлер. Не рассказал мне Мишо и о том, что именно вы держали на мушке курьера, пока капитан писал записку полковнику Борелю. Зато он рассказал мне, как вы не дали ему застрелиться.
Вот теперь Феро действительно удивился. Он внимательно оценивающе посмотрел на Огюстена. «Прямо как Борель…» Лейтенант достал свою трубку и начал ее набивать, через минуту он, спохватившись, спросил:
– Разрешите, господин коммандан?
– Разрешаю. Капитан действительно отказался вас выдавать, а я не собираюсь помещать свои гольные умозаключения в дело без лишней необходимости. Я бы даже больше сказал: будь моя воля, я бы и Мишо из дела извлек.
– То есть вы считаете, что он невиновен, господин коммандан?
– А вы считаете, что он должен быть расстрелян за то, что сделал?
Огюстен решил и дальше разрывать дистанцию, провоцируя лейтенанта на проявление чувств. Лицо Феро помрачнело. Он машинально прогладил усы двумя пальцами и после этого ответил:
– Конечно, я не хочу, чтобы Анри расстреляли, но только что же здесь можно сделать?
– Для начала расскажите мне о ваших с ним отношениях.
– А что тут скажешь? Анри – мой друг. Мы с ним оба с первого дня Войны. Только я в армии дольше – еще с девятого года. Вадаи, Марокко, теперь вот, Франция…
Феро грустно улыбнулся.
– Как же вышло, что Мишо выше вас по званию?
– Просто вы мой дисциплинарный лист не видели, господин коммандан. Повезло, что я хотя бы заканчиваю Войну в том же звании, что и начал.
– Понятно… Как бы вы охарактеризовали Мишо?
– Трудно давать друзьям оценку, господин коммандан…
– И все-таки.
– Как своего друга и боевого товарища. Анри молчун – совершенно не любит пустые разговоры. Очень стойкий – несколько раз такое было, что рота готова была рассыпаться, а он хоть бы что. Скромняга – не загордился, как офицером стал, не отдалился от нашего брата. Ест, что и мы, вином не обвешивает, от пуль не прячется – за Анри я бы пошел в ад и многие ребята тоже. Очень смелый. Я тоже не трус, но когда он во время Бойни Нивеля12, чтобы поднять нас в атаку снял обмотку, вылез из траншеи, стянул сапог и начал камушек вытряхивать прямо под огнем… я бы так не смог. А ведь он тогда даже капитаном еще не был – капитана Марсо убило в то утро и как то сразу стало понятно, что кроме Анри из лейтенантов никто командовать не сможет… Он не трус, господин коммандан.
– Я знаю, Феро.
Установилось молчание. Огюстен обдумывал следующий вопрос. Наконец, он спросил:
– У Мишо есть семья?
– Нет… не в полном смысле. Анри говорил, что его родители умерли еще, когда он был ребенком. Его со старшей сестрой воспитала подруга матери. Она тоже уже умерла, а сестра со своим сыном живет в Лорьяне. Жены у Анри нет. Он говорил, что оставил подругу, когда уходил в армию, но насколько я знаю, они перестали переписываться еще до Войны. Хотя точно сказать не могу, а врать не хочу. Как я уже говорил, Анри – молчун.
– А во время Войны он не с кем не сблизился? Во время лечения или на перекомплектовании в тылу?
– Насколько я знаю, нет. Так то, если оказывались в какой-нибудь деревне, по крестьянкам шастал, но не больше других. Помню, девица одна была, которой он приглянулся – мы тогда почти месяц в тылу стояли после Соммы – так она ему потом полгода писала. Говорил, что звала к себе после Войны. Он отвечал вроде, но насколько я знаю, ничего из этого не вышло. Я тогда даже разозлился на него немного – добрая женщина была, а Анри упустил, а точнее, вовсе не гнался. Кто бы меня к себе звал после Войны!..
Лейтенант замолчал и сделал глубокую затяжку. Огюстен решил сменить тему:
– Расскажите о ночи с десятого на одиннадцатое ноября, Феро.
– В одиннадцать вечера приехал полковник Борель с припасами…
***
Завтрак ничем не отличался от ужина, разве только вина Пежо позволил отряду поменьше. Никаких указаний насчет того, сколько им предстоит простоять в Жоншери не было, поэтому этот день мог выйти вполне похожим на вчерашний. Капрал даже желал этого – ему нравилось гостить здесь. Нравились эти поля и эти люди: спокойный и основательный господин Дюкур, его дочь Николет, которую Жюлю с момента своего пробуждения удалось увидеть лишь единожды. Кроме отсутствия золотоволосой девушки темных пятен на этом прекрасном августовском утре не было, и настроение Пежо грозило поднять его тело под потолок.
– Позвольте спросить, господин Дюкур, а почему ваша дочь не составляет нам компанию?
12
Бойня Нивеля – крупнейшее сражение Первой мировой войны по количеству участвовавших. Крупномасштабное наступление войск Антанты в апреле-мае 1917-го года. Завершилось полным провалом и тяжелейшими потерями. Наряду с Верденской битвой считается одним из наиболее тяжелых и бессмысленных сражений Первой мировой войны на Западном фронте. Названо по имени французского командующего Робера Нивеля.