Гаишников я увидела слишком поздно. Выворачиваю из-за поворота, а они тута! Ну никак я не ожидала их увидеть, Богом клянусь! Не знаю, кто больше был потрясен — я их коварством, или они — моей наглостью, но я как с добрым утром проехала мимо них с торчащей из окошка ногой и на 150 км/ч. Они даже среагировать не успели. Правда, потом я увидела, как они очнулись и сделали мне знак, чтобы я остановилась. Вот черт! Я мудро решила сделать вид, что я в зеркало заднего вида не смотрела, а значит ничего не видела. Однако враги мои не успокоились и, быстренько вскочив в машину с мигалками, догнали меня и по матюгальнику приказали остановиться. Вот черт!!!
Что делать мне было, бедной сиротке? Припарковалась и жду неприятностей.
Из машины тут же высыпали все три гаишника, и один, сурово представившись, грозно на меня посмотрел.
— Ну? — выжидательно спросила я. Грозно смотреть я еще лучше него умею вообще — то. К тому же это не злые на меня городские гаишники, хотя я и с теми в половине схваток победительницей выходила.
— Нога почему высунута? — хмуро спросил он.
— Вам не нравится моя нога? — поразилась я и бодро перечислила : — Вы только посмотрите, изумительно стройна, длинна, гладка и загорела!
— С ногой из окна — не положено, — нахмурился еще больше гиббон, даже не взглянув на мою изумительно стройную, длинную и так далее ногу.
Я озверела и тут же навсегда занесла гаишников в свой черный список. Ноги — это вообще единственное, что у меня есть красивого, и проигнорировать их — значит навлечь на себя неприятности.
— Значит, не положено? — нехорошим голосом переспросила я.
— Не положено, — твердо ответил гиббон.
— И где ж это сказано? — сощурилась я.
— В документах! — слегка задумавшись, ответил он.
— Документ мне этот покажите сначала, где сказано что водителю запрещается ездить с высунутой ногой из окна, потом будем разговаривать, — холодно отпарировала я.
Гиббон надолго задумался. Выручил его другой гаишник, заявив:
— По правилам, если из автотранспорта выдается наружу негабаритный инородный предмет, на его конце должен висеть красный флажок. А у вас я такого флажка не вижу!
Я поразилась его изворотливости, и наобум ляпнула максимально пренебрежительно:
— Дорогой мой, так это в случае, если инородный выдающийся предмет больше метра! А у меня из окошка торчало не больше пятидесяти сантиметров!
Гаишники дружно сникли. Мой блеф удался, то ли я случайно угадала такое правило, то ли они эти правила еще хуже меня знали.
— Я могу ехать? — холодно спросила я.
— Нет, — отозвался первый гиббон, — платите штраф за превышение скорости.
— С чего же баня — то упала? — удивилась я. — Что — то я у вас радара не заметила. Где доказательства превышения?
— Какой радар? — возмутился гиббон, — там и на глазок было видно, что вы ехали на скорости под 150 км/ч.
— Да мне начхать на ваш глазок, — лениво отозвалась я. — Если вы на него мне предъявите сертификаты и постановление, что он у вас официально вместо радара используется — нет проблем. Однако я лично ехала на скорости 30 км в час, и попробуйте меня убедить в обратном. Все, ребята, мне честное слово некогда.
Я помахала им ногой и поехала дальше. Все три гиббона с ненавистью смотрели мне вслед.
Через минут пятнадцать, уже у поворота в деревню, они меня настигли снова.
— А это что у вас? — радостно завопили они, указывая на бутылку в моих руках. — Вождение в нетрезвом виде налицо! Мы ее сразу увидели, да ты нас с ногой заболтала.
— Ээх! — посмотрела я на них как на умственно отсталых, повернула бутылку этикеткой к ним и спросила:
— Читать — то хоть, горемычные, умеете?
Они в молчании посмотрели на надпись «Дюшес» и переглянулись.
— А мы откуда знаем что там не пиво налито? — выдал в конце концов мыслю самый вредный. Я молча достала пластиковый стаканчик, нацедила в него газводички и подала ему:
— Угощайтесь, ледяная. А теперь прощайте — мне и правда пора.
Деревня встретила меня сонным видом. По улицам лениво бродили редкие коровы, и тихий шум моей машины казался тут оглушительным. Из народа мне встретилась только ветхая старушка с ведерком у колодца.
Я припарковала свою шушлайку у ворот, подергала, убедилась что они заперты изнутри на засов и недолго думая перемахнула через них поверху.
Папик мирно спал на крылечке. Я посмотрела на его скрючившуюся фигурку на голых досках, ощутила густое сивушное амбре от него и, вздохнув, слегка отодвинула его от двери. Пройдя по комнатам, я совсем расстроилась — папик наведением чистоты себя не утруждал. Я пошла к колодцу во дворе, набрала воды, и тут услышала как к дому подъехала машина и громко посигналила. Удивленная, я высунулась за ворота и обомлела. Около моей машины снова стояли гаишники.
— Девушка, медицинскую экспертизу надо все же пройти, — хмуро сообщил мне один.
— Да? — сказала я.
— Да, — подтвердил он, — в салоне то у вас вон сколько бутылок валяется, и наверняка не все из — под газировки. Собирайтесь, поехали на экспертизу.
— Щаз, — кивнула я. — Шнурки поглажу.
— Девушка, это недолго, всего полчаса, — подал голос второй.
— Ну можете и здесь штраф заплатить, — поддакнул третий.
— Мужики, — решительно заявила я. — Прием гаишников на сегодня закончен, машина в тенечке и водителем я больше не являюсь. Хоть водкой я наливайся теперь — вам это должно быть до лампочки.
— Но у вас же весь салон в бутылках, — разозлились гаишники.
— Ребята, вы перегрелись, — с жалостью я посмотрела на них. — Брысь отсюда, пока я не разозлилась совсем, достали вы меня уже сегодня, честное слово.