– Только с тобой, – призналась она. – Мне было очень хорошо.
– Вот и чудненько, – удовлетворенно кивнул он, слегка отстраняясь и разглядывая ее глаза и чувственный рот. Ее прическа растрепалась, помада стерлась с пухлых губ, и в таком виде она казалась ему особенно очаровательной.
– Ты по-прежнему обижена моим поступком в отношении твоего отца? – спросил он.
– Уже нет, – задумчиво ответила она. – Просто больно смотреть на его страдания. Я понимаю, что ты поступил так без злого умысла, и он, полагаю, тоже это знает… Но ему все равно сейчас нелегко… – Она передернула плечами и виновато улыбнулась. – Не надо больше об этом сегодня…
– О'кей, – вздохнул он. – Ты проголодалась, дорогая?
– Да, но не по еде. – Она прильнула к нему, стремясь вновь окунуться в ласки любви и сладкое забытье.
– У тебя выросла грудь, – заметил Эйс, трогая ее груди, живот и бедра. – Ты, вероятно, налегала на еду в мое отсутствие?
– Да, я слегка прибавила в весе, – смутилась она. Ей опять захотелось выложить ему всю правду.
– Полнота тебе к лицу, – сказал он без всякой задней мысли, и ей стало ясно, что момент для признания упущен.
Она полностью отдалась утехам любви: на сей раз он не торопился, насыщая ее медленно и прочувственно, до тех пор пока желание не выплеснулось наружу непроизвольно. Блаженство, пронзившее их обоих одновременно, было еще более острым, чем в предыдущий раз.
Алекс не могла пошевелиться после соития, отнявшего у нее все силы. Но Эйс заявил, что ему срочно нужно подкрепиться, ведь впереди у них вся ночь, и выставил на стол салат, шампанское, клубнику и сливки.
– Попробуй, это вкусно! – Он окунул ягоду в шампанское и положил ей в рот.
– В самом деле! – Она зажмурилась от удовольствия, ощутив сладость мякоти клубники, и принялась с аппетитом уплетать салат с нежным мясом омара.
Разговор незаметно перешел на нейтральные темы, и Алекс поинтересовалась успехами Эллы в теннисе. Он ответил, что девочка преуспевает.
– Мне показалось, что она влюблена в тебя по уши! Или это чувство у нее остыло?
– Нет, она меня обожает, – улыбнулся в ответ Эйс, отметив, что Алекс говорит о его подопечной вполне спокойно.
– А как поживает ее мачеха? Кажется, ее зовут Линдой? Ты добился ее расположения?
– У нее все отлично! Устроилась поварихой в теннисной академии. Заодно присматривает за Эллой.
– Здорово, что ей удалось выбраться из трущоб, – обрадовалась Алекс.
Заметив гримасу отвращения при упоминании места, где прошло его детство, Эйс воскликнул:
– Не забывай, бедность – не преступление!
Она прикусила язык, проклиная себя за бестактность.
– Прости, я не хотела тебя обидеть!
Эйс тотчас же сменил гнев на милость. У них впереди еще вся ночь, зачем ссориться.
После трапезы они продолжили свои забавы, и он с огромным удовлетворением отметил, что Алекс окончательно раскрепостилась и впитывает уроки любви, как губка. Теперь она уже могла не только получать, но и дарить удовольствие партнеру.
Изможденные страстными играми, они долго молчали, впав в негу, и искренне удивились, обнаружив, что за окнами стемнело.
– Мне пора, – с сожалением вздохнула Алекс, окидывая рассеянным взглядом свою одежду, разбросанную по комнате.
– Останься, – сонно отозвался Эйс.
– Нет, я должна идти! – Она опасалась, что утром почувствует тошноту, и он догадается, что она забеременела.
– Но почему? – не отставал Эйс.
– Из-за папы, разумеется! – солгала Алекс: Филип уже давно спал, он рано ложился в последнее время. – Если я не вернусь ночевать, он будет волноваться.
– Позвони ему… Впрочем, если хочешь, я отвезу тебя.
– Не нужно. Я поймаю такси.
– Нет, ты поедешь только со мной!
Он начал одеваться.
– Спасибо! – искренне поблагодарила она. Эйс вел автомобиль медленно, одной рукой держа руль, а второй поглаживая ее плечо. Они почти не разговаривали. Он остановил «мерседес» на безопасном расстоянии от ее дома.
– Еще раз огромное тебе спасибо! – сказала она и потянула за ручку дверцы, опасаясь, что ее могут случайно заметить. – Позвоню завтра!
– Вообще-то я завтра должен быть у Джека в телестудии, – наморщил лоб Эйс. – Он хочет взять у меня интервью. Пожалуй, позвоню и извинюсь за то, что не приду. Скажу, что у меня изменились планы! – Он улыбнулся, а у нее возник вопрос: сколько раз в жизни он уже отменял свои деловые встречи из-за женщин?
– Только ничего не говори ему обо мне! – взволнованно воскликнула она. – Он проболтается Розе, а она ежедневно навещает отца.
– Хорошо, обещаю хранить нашу тайну! Значит, до завтра? Я буду на этом же месте в половине восьмого.
– Отлично! – Они поцеловались, но на этот раз первым забеспокоился Эйс.
– Ступай, пока я не повез тебя назад в Уимблдон!
– Ладно! – Алекс вышла и, послав ему воздушный поцелуй, провожала взглядом его черный лимузин, пока тот не завернул за угол.
Она проснулась позже, чем обычно, и некоторое время наслаждалась моментом пробуждения, улыбаясь и не шевелясь. Но едва лишь она подняла голову с подушки, как почувствовала тошноту. Добежав до ванной, она облегчила желудок и подумала, что поступила верно, вернувшись ночью домой.
В кабинет отца Алекс вошла с опаской, боясь, что он догадается о происходящем с ней. Но Филип настолько ласково улыбнулся ей, что все ее страхи тотчас же рассеялись. Это нервы, подумала она. Кривая усмешка на лице отца всегда сжимала болью ее сердце, но сегодня она ощутила стыд еще острее.
– Звонила Роза! – сказал Филип. – Сегодня в восемь утра Мелисса родила девочку весом в семь фунтов и две унции.[1] Ее назвали Сьюзен, в честь матери Ника.
– Прекрасно! – обрадовалась Алекс. – Мама и дочь здоровы?
– Роза сказала, что все нормально. Она очень устала после бессонной ночи в больнице. Мелисса спит, и она с Ником поехали домой.
– Позвоню ей вечером, – решила Алекс. – Вряд ли к Мелиссе пустят сегодня посетителей. Но подарок для малышки я все равно куплю, и для Китти тоже! Мне бы не хотелось, чтобы она чувствовала себя обойденной вниманием.
– По-моему, она еще мала для таких сложных эмоций, – заметил отец.
– Все равно, нужно и ей что-нибудь купить, – сказала Алекс, – а Мелиссе послать букет цветов.
– Передай ей и мои поздравления, – попросил Филип.
– Естественно. Ну, я, пожалуй, пойду. – Алекс посмотрела на часы. – Тебе что-нибудь нужно? После магазинов я поеду в Уимблдон. Джек дал мне билеты на все две недели.
Билетами ее снабдил Эйс.
– Мне не хотелось бы, чтобы ты там появлялась, – Филип нахмурился, Алекс густо покраснела.
– Почему? – невинным тоном осведомилась она.
– Я ничего не имею против Джека Фаррелла, но вот кое-кто из его друзей… В Уимблдоне ты наверняка столкнешься с Делани.
– Я понимаю, ты сердишься на Эйса, папа! И разделяю твое негодование, но поверь, он искренне заблуждался…
– Он грозился меня убить! И почти добился своего: взгляни, во что я превратился! С каких это пор ты стала за него заступаться?
– Понимаешь, я больше не могу ненавидеть его, как раньше! Ведь он просто неправильно истолковал мои слова, и часть вины за случившееся лежит на мне…
– Мне кажется странной такая быстрая перемена в твоем к нему отношении. Признавайся: вы встречались? Отвечай как на духу! – рявкнул Филип.
– Да, – промямлила она. – Он заскочил к Мелиссе вчера, когда я была у нее. И между прочим хотел бы навестить тебя и извиниться. Вам лучше помириться, папа!
– Этому никогда не бывать! – стукнул Филип кулаком по колесу инвалидного кресла. – Я не потерплю в своем доме этого ублюдка! И не желаю с ним разговаривать!
– Хорошо, хорошо, папа! Успокойся! Я не поеду в Уимблдон, посмотрю соревнования по телевизору, – заверила Алекс, испугавшись припадка гнева, чреватого новым ударом.
Филип успокоился и кивнул. Значит, подумала она, все мосты сожжены? И он никогда не примет ни Эйса, ни его ребенка?