А закатное солнце все ярче и больше.
...О, цветение смысла в тени вокализа,
И глухая отрада словарных ремесел,
И соседка по дому - небедная Лиза
(Потому что никто не любил и не бросил!).
Поднимаются волны, и гнев, и скитальцы.
На прилавках остались весы и акриды.
...Доставай мулине, приспосабливай пяльцы,
Разворачивай вышивку пестрой обиды!
Пересиживай время, которого нету,
В этом узком пенале - с лицом помертвелым.
И не жди: ничего не изменится к лету,
Потому что в пенале не быть переменам.
x x x
Любовь моя - нету подвижней
Тебя, - не поспеют слова!
Пока я стояла под вишней,
Седела моя голова.
В одежде четвертого роста
Являлась, людей тормоша...
И все это было бы просто,
Когда б не живая душа.
С замашками от Бонапарта!
А впрочем,
не надобно схем.
...Сегодня - 10-е марта.
Седая, седая совсем.
x x x
Разрушенья, обвалы, пробоины
И трофейная горсточка пепла...
(Одинокие в поле не воины(.
Ну а я в одиночестве крепла.
Одинокая дома и во поле,
Я жила широко и упрямо.
...Вот сойду у театра на Соколе
И пойду в направлении храма.
Да, повержена. Но не задушена.
Вдоль помойки цветут незабудки.
У меня сопечальников - дюжина!
Я могу дозвониться из будки.
Я скажу: (Настроенье отличное.
Нас не гонят еще по этапу(.
...Небо низкое, небо столичное
Нахлобучу, как личную шляпу,
И гляжу на трамвайное зарево...
Хорошо, когда плохо - весною.
...Опыт - это не дар,
разбазарь его,
Как спасеньем, дыша новизною.
x x x
Глядя на собственные пупы,
Вы обездарели, вы тупы...
Тоже мне вече, мужи, бояре!
Так... Перекупщики на базаре.
Я же - не лучше. Стою зевакою,
То комментирую, то не вякаю.
...О психология смерда-зайца!
Посторониться? Уйти? Ввязаться?
x x x
Умирающий бесповоротно,
Он надел на пижаму медаль...
И раскрыты глаза, как полотна,
На которых - последняя даль.
Не помогут ни Бог, ни аптека,
Ни домашняя грелка со льдом.
У него, у (ровесника века(,
За плечами - не сад, а содом.
Все равно! Доставайте медали
На комоде, в большом стакане.
Мы же верили, мы воевали.
Мы летали на красном коне.
Он устал, он не справился с ношей
(А когда-то разбойничал)... Но
Опускается вечер хороший,
Точно сладкое льется вино.
И, в матрас упираясь локтями,
Он восстанет и крикнет с одра:
- Не подумайте, люди! Я с вами.
Я еще доживу до утра.
x x x
Нет, ни жены не было,
ни ребятенка, ни брата...
Тюбетейку ставил, как чашку
и в нее опускал ключи.
Туфли из парусины
носил с повадками франта
И еще пиджак мешковатый
из сливочной чесучи.
Учителя рисованья
звали Яков Борисыч
Сама доброта, громовержец,
посмешище детворы.
Руководил указкой,
часто грозился высечь
И читал нам стихи Смелякова
довоенной поры.
Как сейчас его помню
и вся заливаюсь краской
(Сама от сиротской старости
нынче на волосок):
Вооруженный мелом,
тряпкою и указкой,
Он диковинных рыцарей
писал на доске, как мог.
- Простите меня, все кто слышит,
учителя и старцы,
И вы, одинокие гении
за детский жестокий взгляд.
...О, какие длинные, добрые,
некичливые пальцы
Были у рисовальщика,
жившего невпопад!
x x x
Мы новые? Нет, мы те же,
И, свежую грязь меся,
Нам память несет депеши
О том, что изъять нельзя
Ни белочек в перелеске,
Похожих на букву ять,
Ни марлевой занавески,
Которую сшила мать,
Ни послевоенной спеси,
Ни лжи, источавшей яд,
Ни инея на железе,
Которым бряцал парад...
О, все это - мы. (А кто же?)
О, все это - жизнь твоя!
И значит, постыдной кожи
Не сбрасывай: не змея.
Наследница страшной зоны,
В крови стою и пыли.
...У неба - свои резоны,
Невнятные для земли.
x x x
В мире таинственном и простом
Лыжною палкой звезду сшибали
С неба - и ну вышивать крестом
Курицу, лань и бутон с шипами
В мире, покуда почти пустом:
В детстве... Шарили под комодом
В поисках фантика, гребешка ли;
Вздрагивали на шорохи ((Кто там?();
Назло угрозам и окоротам
Вечно теряли, всегда искали
Стеклышко... марку... лоскут от шали...
...Кто нам наносит первую рану
Крик ли в ночи, отраженье ли в зеркале,
Ржавая ль скважина, рыжая белка ли?
Мир и калечил, и брал под охрану
Изжелта-красную, рдяно-охряную,
Влажную, огненную, деревянную...
Спали, болели, и плыли, и бегали,
И обмирали, и шли по краю
В мире простом и до слез таинственном,
Где изначальное: (Я играю(
Значит: (Иду в направленьи к истинам(.
В мире дремучем, сыром, густом
Клад для любви - под любым кустом!
x x x
Со временем стал горячее
Промытый утратам взгляд...
Трава зеленеет в траншее.
На кладбище пчелы гудят.
В краю кирпича и металла,
Где вольности скуден запас,
Когда я совсем заплутала,
Открылся неслыханный лаз:
Родство!.. Не писать в поминальник
Ушедших своих имена.
Мы вместе, как речка и тальник,
Мы вместе на все времена!
Вы слышите? К вам поспешая,
Я ворох известий несу.
...Дорога - сырая, большая,
Одетая в пыль и росу.
Шагаю легко и бессонно,
Как путник - на лай и на дым.
Родство не излишком озона,
А воздухом станет моим.
Так дети мечтают о снеге,
Который вкусней молока...
И жизнь, как прощанье навеки,
Отчетлива и высока!
АВТОПОРТРЕТ
Не мстительница, не владычица,
Не хищница - но кто же, кто же я
- Осина, что листвою тычется
В жестокий холод бездорожия.
(...Прошла эпоха в клубах гибели,
Промчалась облака ли, кони ли...
Ну погостили, чашу выпили
И - ровно ничего не поняли!)
Черты свои, - но складки папины:
Мое лицо,
почти увечное,
Где стали детские царапины
Морщинами - на веки вечные.