Пришлось остановиться. Пожали друг другу руки. Карл — с энтузиазмом, Алан — отстраненно, будто тронул и пытался повернуть дверную ручку.
— Видел.
— Что думаешь? Там есть какой-то смысл? По-моему, это мистификация. Чья-то. Точно не Эверетта, тот, я читал, был человеком ответственным.
Алан хотел сказать, что авторство Эверетта сомнений не вызывает, но Карл говорил громко, напористо, и Алан промолчал.
— Интересно было бы заполучить все одиннадцать страниц и обсудить на семинаре, как считаешь?
О такой возможности Алан почему-то не подумал.
— Пожалуй… — протянул он и неожиданно для себя добавил: — Это не мистификация. Почерк — Эверетта.
— Почерк можно подделать, хотя ты прав — зачем? Даже опытный фальсификатор вряд ли сумел бы скопировать формулы правильно. Почему ты уверен, что это почерк Эверетта? Ты видел его рукописи? Насколько я знаю, они не сохранились.
Алан пожал плечами.
— Что-то у них есть в семейном архиве, наверно.
— Наверняка, но ты-то как можешь получить доступ?
— Не знаю. — Алан был искренен, но Карл недоверчиво наклонил голову и глубокомысленно хмыкнул.
— Зайдем ко мне. — Алан и эту фразу говорить не собирался. Вообще-то он хотел посидеть в тишине и подумать.
Карл достал из кармана телефон и глянул на время.
— Пожалуй, — к неудовольствию Алана согласился он. — У меня полчаса до семинара.
— Сейчас каникулы… — вяло удивился Алан.
— Лабораторный семинар. Шеф родил мысль и хочет поделиться.
Пошли. Недалеко, через три кабинета, дальше за угол, первая комната. Алан приложил к опознавателю карточку, открыл дверь, пропустил Карла вперед и, войдя следом, ощутил тот же укол узнавания, как утром, увидев на экране страницу рукописи Эверетта.
Дежавю? В этом кабинете Алан работал третий год, знал каждый угол, каждую трещинку на штукатурке, каждое пятнышко на полу. Но ощущение было именно таким: видел он это когда-то, не вчера, не неделю назад… давно. Очень давно.
Чепуха.
Он открыл окно, кондиционер включать не хотел, тот не столько охлаждал, сколько сушил воздух.
— По-моему, — заявил Карл, придвинув ближе к компьютеру стоявший у окна пластиковый стул, — история придумана для поднятия рейтинга.
Из окна теперь ощутимо дуло, но, если закрыть, станет душно, и Карл попросит включить кондиционер. Лучше пусть так.
— Почему? — задал Алан очевидный вопрос, садиться не стал, прислонился к шкафу, где на двух верхних полках стояли вразброску и лежали враскидку десятка три книг по физике, несколько последних номеров Physical Review, а на нижних полках валялись, с точки зрения внешнего наблюдателя, а на самом деле лежали в строгом продуманном порядке бумаги с записями, вычислениями, заметками, черновиками статей и письма от Катрин шести- и семилетней давности, когда они еще не сошлись и писали друг другу, будто в девятнадцатом веке. Это было романтично (или казалось). Катрин так и не узнала, что Алан ее письма сохраняет, причем практически на виду.
— Очевидно! — воскликнул Карл, покрутившись на стуле и ткнув в собеседника тонким пальцем. — Ты не обратил внимания? В последнее время бум с многомировой интерпретацией поутих. Помнишь, сколько статей писали и какие были битвы вокруг этой теории лет десять — пятнадцать назад?
— Нет, — флегматично заметил Алан. — Я тогда еще не успел заинтересоваться квантовой физикой.
— Вот именно! А когда стал интересоваться, многомировые модели вышли из моды. О самом Эверетте и вовсе забыли.
— Два года назад… — начал Алан, но Карл не позволил ему закончить фразу.
— Именно! К столетию со дня рождения Эверетта провели пару конференций, подвели, так сказать, итоги развития эвереттики. Отработано. Вот и решили поднять интерес.
— Кто и зачем?
— Сами журналисты, скорее всего. Возможно, бумаги настоящие, но вряд ли стоят такого шума.
— Что ты называешь шумом? Несколько сообщений на научно-популярных сайтах и в новостях? Никто — я имею в виду газеты большого потока и основные теленовости — это не опубликовал и не процитировал.
— Я и говорю: дутый интерес локального значения!
— Хорошо, — примирительно сказал Алан. Спорить не по существу он не любил. — Но ты видел документ. Что скажешь? Независимо от того, кто и почему захотел привлечь внимание к остывшему, как ты считаешь, трупу.
— Труп — это слишком, — хмыкнул Карл. — Забытая теория трупом не становится. Просто занимает, наконец, свое место в физической картине и интересует только историков науки… Что скажу? Насколько могу судить, Эверетт попытался решить задачу из квантовой теории поля. SU-2 симметрия, подход Вигнера… Какая именно задача — сказать не берусь, но наверняка из давно решенных.