— В девять, — напомнила Эльза, — должен быть Марк Оливер Эверетт. В связи с документом.
— Да, я помню, — рассеянно отозвался Шеффилд, глядя, как на экране государственный секретарь Гордон приятно улыбается и пожимает руку Дауду аль-Малики, премьер-министру Палестины, приехавшему — это очевидно — чтобы попросить увеличения финансовой помощи. Гордон улыбался искренне, поскольку решение проблемы от него не зависело, хотя мнения своего он не скрывал ни от визави, ни от журналистов: не будет никакой финансовой помощи палестинцам, пока новоиспеченное государство не перестанет выплачивать пособия «шахидам», выжившим во время ими же совершенных терактов.
— Правда, — добавила Эльза, — музыканты не очень пунктуальны. В девять двадцать приедет миссис Оукс в связи с делом о наследстве, а она-то обожает точность — необычно для женщины, верно, шеф?
Ответить Шеффилд не успел: завибрировал лежавший у левого локтя телефон. Звук Шеффилд отключил — не любил посторонних звуков во время деловых встреч, да и вообще не любил, когда телефон внезапно начинал звонить, а звонил он, конечно, всегда внезапно, даже если сидишь и ждешь звонка. Обозначившийся на экране номер был Шеффилду неизвестен, и он передал аппарат Эльзе — на звонки от неизвестных абонентов адвокат почти никогда не отвечал лично.
— Офис адвокатской конторы «Шеффилд и Крокс», — официальным тоном произнесла Эльза, включив динамик, чтобы шеф мог слышать разговор и вмешаться, если в том окажется надобность.
— Доброе утро, — добродушным тоном произнес низкий, богатый обертонами бас, чем-то похожий на голос Арье, которого Шеффилд слушал прошлой зимой в Метрополитен-опера в партии Мефистофеля в одноименной опере Бойто.
— Доброе утро, — вежливо ответила Эльза, взглядом показывая шефу, что голос ей незнаком. — Чем могу быть полезна?
— Мое имя Ричард Кодинари, доктор юриспруденции, адвокатская фирма «Нью Кооперейшн».
Шеффилд покачал головой: ни Кодинари, ни его фирма были ему неизвестны.
— Я семейный поверенный, — продолжал Кодинари, — Марка Оливера Эверетта, которого доктор Шеффилд пригласил для получения некоего документа.
— Вообще-то… — начала Эльза, но умолкла, встретив взгляд шефа.
— Мой клиент, к сожалению, приехать не может, поскольку лишь сегодня вернулся из Японии. Он поручил это дело мне, и я сейчас вхожу в холл. Тридцать восьмой этаж, верно? Буду через несколько минут.
— Мне вчера показалось, — смущенно сказала Эльза, положив аппарат на прежнее место — у левого локтя шефа, — будто Эверетт хотел сказать что-то о гастролях, он все начинал фразу, но так и не закончил.
Шеффилд посмотрел на часы: без минуты девять.
— Поверенный так поверенный. Это даже проще, поскольку я понятия не имею, что в конверте. Формальности лучше улаживать с коллегой. Правда, никогда не слышал о докторе Кодинари, в Джорджтауне его точно нет.
Коллега появился в дверях в одну минуту десятого, Эльза успела занять место за своим столом, встретила посетителя, когда тот быстрым шагом вошел в приемную, и провела доктора Кодинари в кабинет.
Внешность адвоката точно соответствовала его голосу — он был высок, не меньше метра девяносто, широк в плечах и спортивен на вид, наверняка проводил много времени, накачивая мышцы и держа в тонусе фигуру. Тонкие усики а-ля Сальвадор Дали, крупные черты лица а-ля Рональд Рейган, походка тоже кого-то напоминала, но Эльза не сумела вспомнить — кого именно.
Она хотела оставить хозяина наедине с посетителем, но Шеффилд кивнул на обычное ее место у второго компьютера.
Мужчины пожали друг другу руки, Кодинари втиснулся в кресло для клиентов и сказал завораживающим басом:
— Вижу, доктор Шеффилд, мое имя вам ничего не говорит. Географически мы расположены в Сан-Хосе, там центральный офис, а в Джорджтауне недавно открыли местное отделение. Я здесь всего два дня, и сегодня улетаю домой. Вот моя визитка: обычная и электронная… Что касается семьи Эвереттов, то наше бюро ведет дела Марка Оливера еще с тех времен, когда он жил в Мак-Леане, года примерно с… мм… девяносто второго, да, точно.