В заключение этого раздела я должен сказать прямо, что вся та галиматья, которая нам оставлена для «изучения» историками, тщательно отфильтрована от сведений, могущих навести на верный след. Поэтому я вынужден использовать оговорки, недоговорки, глухие намеки, то есть огрехи историков, нацеленных правителями на совершенное искажение истины. Поэтому цитат из «летописных источников», за редким исключением, прямо подтверждающих мою мысль, вы не найдете. Мне предстоит трудный путь исследования того, что еще осталось, включая Словарь Даля, этот кладезь не сожженных сведений. А то у Солженицына так ловко получается, ведь его текст на добрую половину состоит из цитат «первоисточников», хотя, если внимательно их читать и запоминать прочитанное хотя бы на два дня, то получается почти сплошной бред о времени «включая 18 век».
«Архитекты присланные»
Начну прямо с цитат из книги В.П Даркевича «Аргонавты средневековья», параграф «Архитекты присланные», изданной под эгидой Академии наук СССР («Наука», М., 1976, стр. 136): «Расцвет владимирской земли. «Архитекты присланные» прибыли из Германии от императора Фридриха I Барбароссы. Вместе с владимирскими мастерами они внесли свой вклад в оформление Владимира и княжеской резиденции – Боголюбова. При участии западноевропейских зодчих в памятники времени (Андрея) Боголюбского (Успенский собор, церковь Покрова на Нерли) проникли романские детали: аркатурно–колончатые пояса, пилястры с полуколоннами, базы полуколонок с угловыми выступами, перспективные порталы, капители. Некоторые из таких элементов, став традиционными, прошли через всю историю древнерусской архитектуры вплоть до 17 века».
Прерву на минуту автора, чтобы сказать наперед следующее. Во–первых, автор принадлежит к славному племени торговцев, которому есть что скрывать. Во–вторых, это продолжение Владимирской Руси времен Андрея Боголюбского. В третьих, сразу обращу внимание читателя, что в цитатах будут сплошные натяжки. И, наконец, в четвертых, я буду выделять заинтересовавшие меня места в тексте для своих комментариев. Итак, зачем понадобилось автору вставка «вместе с владимирскими мастерами»? Я думаю затем, что у автора не все в порядке с идентификацией нашего и западного искусства, к которому он «притягивает» владимирскую Русь. Это доказывается и «романскими деталями», отсутствие которых автор не найдет ни в одном строении от Ближнего Востока до Англии, эти «романские детали» присущи всем древним строениям одного и того же времени. Это доказывается тем, что элементы не только «прошли через всю историю древнерусской архитектуры», но и архитектуры вообще, начиная от «персидской». И вообще, какие на Руси могут быть «мастеровые», если пришлось звать «архитектов присланных» на первый же каменный дом? Продолжу цитировать.
«По планировке укрепленный ансамбль палат в Боголюбове близок феодальным дворцам – пфальцам – в междуречье Рейна и Эльбы. Переходами и лестничными башнями отдельные постройки объединяются в единый комплекс. В него входит блок парадных комнат – сам дворец в несколько этажей, придворная церковь, связанная с оборонительной стеной, и служебные помещения. Ряды соединенных в группы арочных окон на фасадах пфальцев Эгера и Вартенбурга напоминают боголюбовские колончатые пояса. Тройное окно лестничной башни в замке Андрея (Боголюбского) сохранило чисто романский облик. Видимо, мастера пришли с прирейнских областей (Нижняя Лотарингия, Рейнская область, Вестфалия). Выходцы с Запада бок о бок работали с андреевскими «делателями». Они внесли романские элементы в резное убранство, сохранив общерусские планы и конструкции храмов».
Прерву опять краснобая и замечу, что как «ансамбль», так и «блок помещений», «единый комплекс» напоминают не только «пфальцы Эгера и Вартенбурга», но и любой другой укрепленный ансамбль богатых людей от Персии до Шотландии. Мало того, блокировка узких многоэтажных зданий тесно друг к другу, включая «служебные помещения», раньше всех стала известна именно в Йемене, откуда, по моему мнению, и пошли по миру евреи. «Британика» не даст соврать, почитайте. Таким образом, «междуречье Рейна и Эльбы», «Эгер и Вартенбург», не говоря уже о Нижней Лотарингии и Вестфалии, выбраны автором, как несколько одинаковых семечек из мешка точно таких же семечек. И этот выбор не может быть не предвзятым. Или совершенно случайным. Тогда в обоих случаях «семечки» ни о чем не говорят, кроме как обо всем мешке сразу. Вот если бы автор потрудился сравнить строения в Угличе и Костроме, немного выше упомянутыми, с владимирскими строениями, то он нашел бы все–таки некоторые отличия. Во владимирских строениях хотя бы нет печей, отапливающих улицу, а не дом. Поэтому, на мой взгляд, они намного древнее угличских и это еще раз подтверждает мою гипотезу.
Автор продолжает, а я цитирую и выделяю интересное: «Хотя, по словам летописца, «великий Всеволод» (Большое гнездо) уже «не искал мастеров от немец», но и он не обошелся без привлечения «каменодельцев» с Запада. В Дмитриевском соборе размещение некоторых рельефов соответствует их месту в романской, в частности западно–французской архитектуре (Самсон со львом, борцы и др.). Но если в романских церквах, где в скульптурном убранстве основную роль играет портал, они располагались над входом или по сторонам его, то в Дмитриевском соборе, где композиционные центры тяготеют к закомарам (полукруглое или килевидное завершение части наружной стены), рельефы помещены по сторонам окон или над ними. Например, позу двух львов с общей головой, очень искусственную в изолированном виде, определяло центральное положение в архивольте (деталь обрамления арочного проема) романского портала, где сросшихся зверей сжимали соседние рельефы. Следуя местным традициям, резчики могли использовать западноевропейский комплект рисунков, где было указано место определенных мотивов. Некоторые особенности резного декора Дмитриевского собора находят аналогии в памятниках провинции Пуату. Особенности школы Пуату – обилие скульптуры на западном фасаде с ярусами аркатурно–колончатых фризов и статуями святых».
Зачем так далеко ходить, аж во Францию? Константинополь–то все–таки ближе, а Кавказ совсем недалеко. Это первое. Во–вторых, разве романский стиль – это принадлежность только Франции? А уж фраза насчет «местных традиций» по «западноевропейским рисункам» совсем смешно выглядит. Не говоря уже о том, что автор не знает совсем простой истины о том, что любой иностранец на Руси назывался «немец» из–за того, что был немым на нашем языке, и западно–французский «каменоделец» – тоже был немцем. И тогда будет выглядеть идиотизмом, что Всеволод Большое Гнездо «уже не искал» «немцев», но без «немцев» никак не мог обойтись. Автор изо всех сил тянет нас в противоположную сторону, значит это ему зачем–то нужно, не так ли? И он, не сомневаюсь, думает, нагорожу им всяких там «аркатурно–колончатых фризов», «килевидных завершений» и прочих «закомар», собью их с толку, и заставлю поверить в несбыточное. Подумал хотя бы о том, что сухого пути в Западную Европу тогда не было, он и сегодня–то не очень хорош. Все реки и речки текут поперек пути, мостов тогда тоже не было, и перевозчики на лодках никого не ждали – всю жизнь можно было прождать клиента с «комплектом рисунков». А вот по Клязьме и Яузе «плыла, качалась лодочка» аж до самой Астрахани и дальше, до Персии.