«Здравствуйте, Ваше Величество, королева Мария. Вы будете удивлены, получив это письмо. Мысленно Вы, наверняка, уже похоронили свою фрейлину и подругу Валерию Василиадис. Рада сообщить Вам, что я жива, но нахожусь в плену у османского Султана. Здесь я простая рабыня и не знаю новостей. Я молюсь, чтобы Ваши мечты сбылись и Франция процветала под Вашим правлением. Также надеюсь, что Господь пошлёт Вам здорового сына и сильного наследника, а Ваш муж, король Генрих, как и раньше будет любить вас…»
"Может стать любимым"
У Кёсем была привычка: если то, что она писала, так или иначе портилось, она сминала лист и бросала его в специальную корзину, которую потом переворачивали, и всё содержимое сжигали. Поэтому, когда Валерия услышала шаги, она смяла листок и бросила в корзину, надеясь, что его сожгут вместе с остальными. Она ещё успеет написать новое.
Двери распахнулись, и Эдже вошла в комнату, остановившись около стола Кёсем, она подняла взгляд на Валерию.
— Что ты делаешь?
— Я хотела чернильницу наполнить и перо заменить. — Ответила Валерия, вставая.
— Ладно, оставь. — Эдже махнула рукой. — Сейчас важнее сундуки разобрать. — Она устало выдохнула. — Спать хочется… Шехзаде долго не мог уснуть, теперь ещё и эти сундуки.
— Хочешь, я сама сделаю? — Валерия не знала, какого ответа ожидала от неё Эдже. Тем более она всё ещё думала о письме и боялась себя чем-то выдать.
Эдже усмехнулась.
— Ты, конечно, смелая, я знаю. Но эти сундуки одна всю ночь перебирать будешь. — Девушка улыбалась, говоря это. — Идём, вдвоём легче.
***
Утром Фатьма султан проснулась раньше, чем обычно. Сейчас её рана затягивалась, обезболивающее действовало, а лекари ежедневно приходили в её покои, чтобы следить за самочувствием султанши. Она не доверяла врачам, помня, как один из них чуть не подсунул ей яд, едва не лишив ребёнка. Но когда их методы стали помогать, Фатьма перестала сопротивляться. Султан распорядился о самом лучшем уходе за Фатьмой, но сам так и не зашел к ней. Либо боялся увидеть её в таком состоянии, либо не считал нужным, так как давно ничего к ней не испытывал. Сурейя хатун считала это наказанием для Фатьмы, потому что она была готова поддержать Сафие султан.
Султанше подобрали новых служанок, из старых осталась только Сурейя, и только она знала о всех странностях свой госпожи. Новые девушки, которых лишь недавно привезли во дворец, ничего не знали. Утром Сурейя подходила к постели султанши и сидела рядом, пока та не проснётся. Потом её осторожно расчёсывали, умывали и ждали лекарей. Проснувшись этим утром Фатьма не увидела рядом с собой служанки. Все ещё спали. Фатьма стиснула зубы и медленно поднялась. Она села на край кровати и обхватила руками живот. Было уже не так больно, как раньше, но всё же неприятно. Она встала и, держась то за мебель, то за стены, медленно пошла к детской комнате.
— Мой маленький Шехзаде. — Фатьма подошла к кроватке и опустилась на пол, глядя на спящего сына. Он рос быстро, казался крепким и здоровым, не смотря на всё пережитое.
Джихангир тут же проснулся, словно почувствовав присутсвие матери. А потом повернул голову в её сторону и, весело улыбаясь, замахал ручками.
— Я никому тебя не отдам! — Прошептала Фатьма, сжимая его крошечную руку. — Ты станешь Султаном, я всё для этого сделаю.
— Султанша? — Сурейя вошла в детскую. Она посмотрела на Фатьму, и та строго шикнула на неё. Она протянула хатун руку, и Сурейя помогла Фатьме встать на ноги и взяла её под руку, чтобы проводить к кровати.
— Где ходит Гюльфем? — Спросила Фатьма, возвращаясь в постель. Она не ложилась, сквозь боль продолжала сидеть. — Мне нужна её помощь. Почему мне служат другие девушки?
Сурейя сделала шаг от султанши и замолчала, не слишком желая сообщать ей плохие новости.
— Султанша, Гюльфем хатун… — проговорила девушка, — мертва. Её убили во время бунта.
— Вот как. — Воскликнула Фатьма, словно её вовсе не печалила смерть самой верной из служанок. Она поджала губы и отвела взгляд в сторону. — Жаль её, она была хороша. — Слова звучали так холодно, даже при том, что это сказано искренне.
— Султан распорядился вам новых служанок подобрать, — продолжила Сурейя. — Меня тоже скоро… заменят.
Фатьма кивнула. Она подняла на служанку тяжёлый взгляд и жестом подозвала к себе. Сурейя подошла к ней, не поднимая головы. В глубине души она надеялась, что после ранения султанша станет спокойнее, но всё ещё боялась её.
— Однажды Гюльфем хатун присягнула мне на верность и была убита за это. Если я выиграю, тебя не настигнет эта учесть. — Фатьма протянула её руку. — Пообещай мне безукоризненную верность и сможешь получить очень многое.