Аннета нахмурилась, обижено посмотрев на девушек, потом взглянула на растерянный взгляд Валерии и, встав с подушки, направилась в другую часть зала. Девушку съедала обида, чувствуя себя обманутой, она села на тахту и, скрестив руки, отвернулась от них.
Валерия было подумала подойти к ней, но подобрать слов, чтобы успокоить, она не смогла.
— Αλλού τα κακαρίσματα, κι αλλού γεννάν οι κότες, — проговорила она, медленно садясь на подушку. Девушки начали оборачиваться, заинтересованно глядя на Валерию. Разумеется, не понимая сказанных ею слов.
— Что это значит?
— Значит «Не всегда курочка кудахчет там, где яйцо снесла». Можно сказать, болтает зря, — пояснила Валерия и немного улыбнулась, словно что-то вспомнив.
Кёсем хатун вышла из комнаты фаворитки и подошла к перилам. Она посмотрела вниз, увидев девушек, которые смотрели на Аннету. Когда Валерия произнесла пословицу, Кёсем удивлённо посмотрела на неё. Она давно не слышала родного языка, эта короткая фраза неожиданно согрела ей душу, показалась чем-то родным. Ей непременно захотелось посмотреть на свою землячку. Поэтому фаворитка тут же заторопилась вниз, ведомая лишь любопытством.
Спустившись, она остановилась у самой лестницы, внимательно рассматривая Валерию. Кёсем помнила, как Дженнет калфа увела эту хатун, читая ей нотации. Почему она снова здесь? Кто она?
— Аннета говорила, что ты знаешь много сказок, — продолжала рыжая девушка. — Расскажи что-нибудь. Или это тоже неправда?
— Нет, здесь всё верно. Не думаю, что гордость можно сравнивать с ложью, — Валерия села на огромную мягкую подушку рядом с одним из столов и, взяв в руки яблоко, начала рассказывать. — На далёком греческом берегу. Где море поднимает белые волны, где воздух пахнет свободой, а в садах растут гибискусы и лантины, жила молодая девушка…
Кёсем слушала голос Валерии, ловя каждое слово. Она уже пожалела, что спустилась вниз, потому что рассказ будил в ней болезненные воспоминания, которые она давно закопала. Кёсем хатун уже отказалась от прошлого, отреклась, приняла неизбежное настоящие, пережила боль утрат и потерь. Зачем же ей снова возвращаться к тем далёким годам? Девушка отчаянно пыталась перестать, но вернутся обратно в комнату не могла. Мечты и воспоминания сами всплывали в её голове нежелательными картинками. Нет, она должна это прекратить.
— Замолчи, хатун! — настойчивый голос Кёсем перебил Валерию. — Замолчи и больше никогда не говори об этом.
Все девушки обернулись, глядя на Кёсем испуганными глазами. Валерия встала и сделала пару шагов навстречу фаворитке султана.
— Я не понимаю, что-то не так? Разве запрещено рассказывать?
— Ты говоришь о себе, верно? О своём городе. О своём доме, — строго продолжала девушка, нахмурив брови. — Своё прошлое забудь! Здесь той жизни больше нет.
— Как я могу отказаться от того, с чем родилась? — подняла голову Валерия, непроизвольно заглянув в глаза Кёсем.
Та замолчала всего на секунду, словно в её голове вспыхнул огонёк, но она потушила его и тут же продолжила:
— Если не откажешься, сойдёшь с ума от скорби и печалей, — сказав это, Кёсем развернулась и быстрым шагом направилась к лестнице. Поднявшись на этаж фавориток, она зашла в свою комнату и рывком захлопнула дверь.
— Не обращай внимание, — улыбнулась всё та же хатун, глядя на печальные глаза Валерии. — Она злится из-за Махфирузе султан.
— Как тебя зовут? — Валерия медленно вернулась на своё место, всё ещё чувствуя неприятный осадок от услышанных слов.
— Элиф. А чем история закончится?
— Да, чем? — подхватили остальные девушки, подбираясь поближе.
Валерия подняла взгляд на балкон, отделяющий этаж фавориток от общей комнаты, и, сделав глубокий вдох, продолжила рассказывать.