Он сел в ее кресло, подвинул телефон и набрал номер. К его радости, ответ последовал после первого же сигнала:
— Мэтью.
— Где тебя, черт подери, носит?
— Привет, приятель, — ответил Сэл утомленным голосом. — Понимаешь, пришлось поохотиться за разными типами.
— У нас тоже была стрельба. Получила ранение Молли. К тому же один из парней, из тех, кто с ней работает, убит.
Сэл долго молчал.
— Слушай, — сказал он после паузы, — расскажи мне все по порядку.
Терри лаконично рассказал ему о происшедших событиях.
— Мы не можем ждать до пятницы, — сказал в заключение Терри. — Тигрят нужно вывезти отсюда как можно скорее.
Терри слышал, как Сэл постукивает карандашом по столу.
— К утру прибудет специальная команда, — сказал он. — Тигрят вывезем. Я оставлю охранников, чтобы обеспечить безопасность Молли. Сможешь продержаться еще одну ночь?
— Конечно. Я уже сделал несколько звонков от своего имени, пока ты отсутствовал. Сейчас здесь четверо дополнительных охранников.
— Я же говорил, что ты у меня самый лучший, Терри, — сказал Сэл. — Я знал, что Молли в надежных руках.
Терри промолчал. Его начальник ошибается, но возражать ему не хотелось. Скоро Сэл сам все узнает.
В первый раз за это утро Терри улыбнулся.
— У нас достаточно и оружия и кошачьих когтей, чтобы отразить вторжение целой армии.
Его улыбка стала еще шире, когда он вспомнил, что Молли уже однажды приводила подобный пример. Прекрасно, теперь он цитирует ее слова.
— Присылай сюда как можно скорее своих людей, — сказал Терри. — Мы превратим питомник в неприступный форт.
И он повесил трубку, забыв даже попрощаться. Выйдя на автостоянку, он увидел, что полицейские машины уже уехали. Молли смотрела им вслед.
— Мол!
Она не повернулась.
— Этот тип наверняка вернется, — сказал Терри. — Убив Фреда, он вернется за тигрятами. Он готов рисковать даже собственной головой.
— Да. — Она кивнула. — Ну что ж, пусть попробует. Во всяком случае, мы готовы к этому.
Она повернулась на каблуках и пошла к дому. Когда она поравнялась с ним, он схватил ее за руку. Молли сразу же отдернула ее.
— Не трогай меня.
Она прошла мимо, вошла в здание и остановилась у двери, ведущей в помещение, где хранились ружья и боеприпасы. Когда он приблизился к ней, она уже достала ружье двадцать второго калибра. Затем взяла маленький револьвер и две коробки с патронами. Терри внимательнее, чем обычно, вгляделся в нее. Что-то — он не знал, что именно — магически притягивало его к ней. На ее лице не было и следа косметики. На заправленных в сапоги джинсах зияла дырка. Одежда Молли отличалась непритязательностью и крайней простотой. Однако ему она казалась чрезвычайно привлекательной. В ней не было ничего искусственного. Она всегда оставалась такой, какая есть.
— Я знаю, что мне не искупить своей вины, — тихо сказал он.
Молли застыла у двери, стоя спиной к нему.
— Могу с этим согласиться, — пробормотала она.
— Прости меня, если можешь. Не знаю, какой черт дернул меня за язык говорить тебе неправду. Наверное потому, что врать значительно легче.
— Жаль, что ты так думаешь. Знаешь, мне хочется понять, почему ты согласился выполнить последнее задание?
— У меня не было выбора. Это же моя работа.
— Рой был твоим другом. Вместо тебя мог поехать и кто-то другой. Но согласился ты. Почему?
— Потому что я самый лучший.
Она медленно кивнула.
— И ты считаешь, что это подходящее объяснение. Будь проклята твоя работа.
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь держать себя в руках. Но это ей плохо удавалось. На глаза навернулись слезы и покатились по щекам.
Терри не удивило бы, если бы она выхватила револьвер и пристрелила его. Молли не принадлежала к тем женщинам, у которых чуть что слезы на глазах. Указательным пальцем Терри дотронулся до ее щеки и вытер слезу. Он сжал руку в кулак, но все равно продолжал ощущать эту маленькую соленую капельку.
Она моргнула, стараясь ресницами смахнуть слезы.
— Продолжай свою борьбу, Терри. Старайся быть самым лучшим. Поддерживай репутацию, поскольку все остальное для тебя не имеет никакого значения.
От такого разговора ему захотелось провалиться сквозь землю и забыть обо всем. Все получилось совсем не так, как он замысливал.
— Ты согласился, потому что тебе было наплевать на Роя, — продолжала она. — Мне кажется, тебя никогда не волновали другие люди. Ты даже к себе относишься равнодушно.