Спустившись, мы стали высматривать отставшего товарища, и он,наконец, появился во всей красе на кромке верхнего этажа. Презрительно глянул на суету у его ног и прыгнул вниз.
Пока он летел,в моем мозгу мелькнули две мысли. Первая – "Ведь разобьется, скотина". Вторая – " Ему бы еще перекреститься перед прыжком. Театральная карьера обеспечена."
Но ни то, ни другое не сбылось. Миша удачно приземлился на чьи-то плечи и руки . Многочисленные добрые пожелания в адрес первого студента – парашютиста в тихой пельменной на улице Пушкина, я повторить не решаюсь…
Именно Миша в дальнейшем вдохновил меня на создание формулы вычисления длительности провалов в памяти после застолья.
Делишь количество выпитого на градусы напитков. Из этого вычитаешь свой возраст и вес. В итоге получаешь время пребывания там, за горизонтом событий.
Прикинув перед началом веселья исходные данные, можно было успеть реализовать свои планы до момента провала в небытие. Но это не давало ответ на вопрос – что именно происходит снаружи, когда ты теряешся в загадочной черной дыре. Здесь могли помочь только свидетельские показания…
Как-то летним утром,сидя на кроватях в комнате студенческого общежития, мы с Мишей обсуждали подготовку к дню рождения нашего общего друга,который учился в институте физической культуры и ждал нас к вечеру у себя в общаге.
Решили не тянуть и приступили к поздравлению заранее, без именинника. Репетиция удалась с первого дубля, но что бы прийти в надлежащую форму, было необходимо подремать перед походом.
Когда я воспрянул после сна, Мишки в комнате не обнаружил. Искать не стал, так как до назначенного времени оставалось всего ничего.
На праздник успел. И отметили его с традиционным студенческим размахом – под макароны с луком. Плясали,пели и снова отплясывали. Отсутствие одного из приглашенных мало кто заметил.
Шок испытали на следующее утро,увидев в дверном проеме опоздавшего гостя, в котором опознали Мишу по очкам. Он походил на интеллигента – водяного : възерошенные волосы,мятая мокрая,местами порванная одежда. На руках и груди ошметки какой-то тины. Зато в белой рубашке и модных джинсах.
Его рассказ о путешествии к праздничному столу по волнам его памяти потряс до основания даже самых отъявленных скептиков.
В первый раз Миша вынырнул из пробела в сознании натурально из воды. И не сразу догадался,что бултыхается в реке Исеть,протекающей по центру Свердловска. Осмотревшись, обнаружил неподалеку знакомый мост, а прямо по курсу – набережную, поросшую травой и кустарником. Туда он и пробирался, сопротивляясь боковому течению, по шею в водовороте.
Когда кое-как доплелся до суши,его посетила здравая мысль
– " По мосту было бы проще… "
Затем обнаружил,что в руках чего-то не хватает. Вспомнил, что шел на день рождения с подарочным пакетом. И уж совсем поплохело, когда увидел пропажу на другом берегу реки. Очевидно, сама судьба приготовила испытание для настоящего мужика. Михаил решил соответствовать и ринулся обратно.
Здравая мысль о том, что мост рядом, у него так и не появилась.
Во второй раз он очнулся в кромешной темноте и холоде. В голове пронеслось
– Все. Допрыгался…
Но дышалось свободно. К тому же почувствовал,что стоит на твердой почве. Протянул вперед руки, и наткнулся на прочную шершавую преграду. Стал ворочаться по кругу,ощупывая темноту,но упирался в одно и то же – глухую стену по всему периметру.
Миша призвал на помощь всю свою логику, а та, вместо обьяснения, бубнила
– Замуровали, Демоны…
Узник затравленно посмотрел вверх и вдруг увидел светлые пятнышки на фоне черного квадрата. Там явно мерцала свобода, и он устремился к ней,корябая локти и колени о стенки узкого каземата.
Квадрат расширился до размеров вселенной, и Мишка,протиснувшись в него, выпал наружу.
Обессиленный и счастливый, он стоял на плоской крыше многоэтажного дома рядом с кирпичным вентиляционным коробом, из которого только что чудом выбрался. Над головой помигивали звезды, а сбоку и ниже светились окна общежития.
Как Миша попал на ночную крышу, с нее спустился, и где странствовал до утра, так и осталось тайной его подсознания.
Не менее колоритным персонажем был и Толик Торохов,с которым я познакомился после учебы в университете. Меня распределили в областной городок Ревда,где он руководил местной заводской газетой.
Внешне он напоминал Гарика Сукачева, а по характеру был скромным, доброжелательным, порой даже наивным. Он предпочитал больше слушать,чем говорить. Но его короткие изречения часто вызывали бурную реакцию и запоминались, как прочно вбитые гвозди.