- А не начинается ли у тебя то же самое, что и...
- Вряд ли. Может быть, конечно, но... Вряд ли, Колен. Маги... Они ведь они даже не понимают, что с ними происходит.
- А мы? Мы - понимаем?
Я долго думал перед тем, как решиться рассказать ему все.
- Колен, меня кое-кто преследует, - сказал я и попытался приподняться. Комната поплыла против часовой стрелки, я поморщился, безрезультатно пытаясь вернуть все на место, и почувствовал, как Колен мягко, но настойчиво заставляет меня снова лечь.
- Рик, ты устал. Может быть, ты отдохнешь немного? Поспишь, поешь, потом мы с тобой поговорим...
- Да послушай же! - я чувствовал, что, к своему стыду, вот-вот расплачусь. - Я не знаю, что это за существо. Оно владеет магией, и немалой, не оставляет следов и даже не имеет ауры. Оно отлично знает меня. Это после разговора с ним я упал в обморок, потому что сегодня ночью развеял полторы сотни этих вязких тварей, но так и не смог понять, он их создает или нет. У него нет имени, он попросил меня придумать его для него. Я назвал его... Колен, я назвал его своим именем. У него моя внешность, мое лицо, моя память. И ведет он себя так же, как вел бы себя я, если бы... Если бы все было иначе. Колен, я знаю его, только понять не могу, откуда. Мы с ним еще встретимся... Он так сказал, и я точно знаю, что мы встретимся.
Я выдохся, но Колен молчал. Он молчал долго. Потом спросил:
- Двойник?
Я кивнул. Кивок отдался новым приступом головокружения.
- Уже... - прошептал Колен. Он встал и направился к выходу из комнаты.
- Колен, постой! - окликнул я его.
- Отдохни, Рик. - ответил он. - Отдохни. А потом мы поговорим.
«Хорошо», - хотел сказать я. Но не сказал, потому что снова провалился в забытье.
Глава 2. Возвращение Хельги
Мне кто-то об этом уже говорил. Хельга, наверное. А может быть, и не она... А может, и не говорил... В последнее время я перестал быть в чем бы то ни было уверенным.
Двойники. Они появляются... иногда. Существует старое поверье, что, если человек увидел своего двойника, он обязательно умрет. Будто бы сама смерть принимает обличье человека, и тот может увидеть ее незадолго до кончины. Возможно, это правда - поверья редко существуют в течение долгого времени, если для них нет оснований. Но бывает иначе.
Двойник может появиться и у того, чья судьба резко и непредначертанно изменяется. Особенно если перемена как-то связана с практикой магических искусств. Двойник в таком случае - что-то вроде другой вероятности развития событий, но не настоящей, а словно отраженной в кривом зеркале. Двойник сохраняет связь с оригиналом, он похож на него, но все же другой. У двойника есть все черты оригинала, но в ином соотношений, а кое-что у него отсутствует. Душа? Если душа - это то, что сдерживает наши желания ради других людей, то да, душа. Но что-то я не уверен, что душа есть у меня самого.
Двоих мы все-таки не уберегли. В штабе не исчезала атмосфера тревоги и подавленности: двое - это, кажется, не много, но как посмотреть! Для их друзей и родных этого более чем достаточно. Для того чтобы осознать всю серьезность ситуации - тоже. Впрочем, все и так понимали, насколько тяжелое у нас положение: около половины магов уже стали жертвами эпидемии. Большую их часть удавалось пока спасать за счет силы других магов, но многие так и пребывали в глубокой коме, и никто не знал, удастся ли их вернуть.
Природа связи пятен и эпидемии по-прежнему была неясна. Поток, в котором эти существа обитали уже сотнями, стал густой, вязкий, как сахарный сироп, и маги, пытаясь опуститься в него, застревали в нем, как насекомые в сахарном сиропе. Сила Потока стала неприятной: липкой, тягучей и непитательной. Я старался пользоваться своими ресурсами и не прикасаться к ней без необходимости. Но силы мне было нужно много - я не только охотился на пятна, я задался целью поймать своего двойника. Как сказал Кальт? Поймать - и прищучить? Вот-вот, оно самое.
Я не знал, что буду делать, если поймаю его. Перво-наперво нужно выяснить, имеет ли он какое-то отношение к пятнам и эпидемии. Если не имеет, то что он знает об этом? Всяко больше, чем мы. Не захочет отвечать - придется заставить его заговорить. Я должен прекратить эти беспорядки на своем рубеже.
Это было легче сказать, чем сделать. Но я не отчаивался: я оставил Кира заботам Алисии, попытки связаться с Хельгой и остальными - Колену, почти перестал спать. Трудно с точностью описать, какие мысли, какие чувства руководили мной. Почти постоянно я его ненавидел. Сильно, отчетливо, с удовольствием и без очевидной причины. Но временами мне представлялось, что я единственное существо на земле, которое понимает его, и он единственное существо, способное понять меня.