- Я никому об этом не расскажу. Так как у вас это получилось?
- Мы поменялись местами. Я отдала ей свою силу, свое имя и свое прошлое. А сама стала чем-то новым - Кристиной, ее сводной сестрой по Матери Тьме, живущей на другом краю Вселенной. Пока мы так далеко друг от друга, мы не угрожаем своим существованием ни друг другу, ни мирам, в которых мы живем... Рик, пойми меня, я не хотела, чтобы она исчезла. Думаю, ты испытывал то же самое к своему двойнику. Это не просто часть тебя, это больше, чем ты. Вот и она - при всем своем вздорном детском нраве - больше, чем я. К тому же, она меня очень любит. В это путешествие на край Вселенной она отправилась ради меня - это мне нужна была какая-то иная сила, чтобы существовать, чтобы не исчезнуть. Она тоже не хотела, чтобы я исчезла. А еще она хотела, чтобы мы не были одиноки. Так на самом деле появились Отступники с их силой. Вот только мне все равно пришлось отправиться дальше, когда они решили вернуться назад. Но это не важно, Рик. Когда-нибудь мы все равно все будем вместе.
Я кивнул - я уже тогда знал, что приложу все усилия, чтобы приблизить это время, пусть даже если это будет угрожать крахом всему мирозданию. Но тут в моей голове все наконец встало на свои места.
- Послушай, - сказал я. - Получается, Хельга появилась не из-за того, что ты отправилась искать силу и нашла ее? Она появилась раньше, и больше ни у кого из демонов нет двойников. Значит, то, что вы станете Отступниками, отправитесь в это путешествие и обретете свою силу, - значит, все это было предначертано?
Она кивнула.
- Значит, это с тебя все началось, Кристина? Это ты изменила свою судьбу - и все началось... Что ты сделала?
Кристина улыбнулась.
- Это целая история, Рик. Когда-нибудь я расскажу ее тебе. Сейчас у нас на это не хватит времени.
Я кивнул - я все понимал. Мы по-прежнему лежали на полу, и я по-прежнему прикасался к ее пальцам. Только с каждым мгновением они становятся все тоньше и тоньше.
- Ты таешь.
- Я знаю. Ты тоже.
- У нас все получилось, Кристина?
- Да.
- Почему ты мне сразу не сказала, кто ты?
- А ты и не спрашивал, - она лукаво улыбнулась. И тут же стерла со своей улыбки сякую тень лукавства. - Я была рада познакомиться с тобой, Рик. До встречи.
- До встречи, Лучшая Половина Тьмы.
Она отреагировала мгновенно - нахмурилась, как будто бы я действительно рассердил ее: а чья Лучшая Половина ты, Рик? Ты - знаешь?.. А потом Кристина снова улыбнулась мне - и рассеялась мельчайшими бликами на витавших в воздухе пылинках.
Я поднялся. Глова немного болела, но я был не мертв, а значит, все было лучше, чем могло бы быть.
Кристина сказала, что у нас все получилось. Что ж, пора взглянуть на это.
Я вышел из дома. Крыльцо нашего особняка показалась мне незнакомым - оно будто бы стало шире и светлее, на каменных плитках лежали ровные четкие тени от деревьев, которые вдоль тропинки к нашему дому никогда не росли. Мне стало не по себе. Правда, перилла галереи как будто бы остались прежними... Нет. Они превратились лишь в очень хорошую копию тех, которые когда-то были на их месте. Такую копию, которая более настоящая, чем оригинал, и даже не копию, а... стилизацию.
Хорошее слово. Точное. Что-то мне подсказывает, что оно мне еще пригодиться.
Двор особняка тоже стал другим. Большой стены, окружавшей его, не стало: ее каменную кладку заменила высокая черная решетка с зеленой изгородью, а на нашей лужайке кроме уже довольно старых деревьев появились странные конструкции, собранные из металлических трубок и досок, окрашенных в невозможно-яркие цвета. Я не без труда угадал в их скоплении детскую площадку, и то благодаря самим детям: они поднимались и спускались по лесенкам, катались на качельках, съезжали с горок в лохматую газонную траву. Хорошую траву - с одуванчиками и тимофеевкой. Хорошие ухоженные дети. А мамы - молодые и не очень, одна с коляской - сидели в сторонке, на лавочках. В песочнице под грибком копошились еще два малыша, среди них, весь перепачканный песком, резвился щенок. Все было таким ярким, как картинка в книжке, таким идеалистичным... Настоящий мир не должен быть таким.
Он не может быть таким.
Просто не имеет права быть таким! Я же помню его совсем, совсем иным!
Это похоже на предательство.
Первым моим желанием было немедленно вернуться в дом. Но, откровенно говоря, я боялся даже обернуться: я боялся того, что увижу, если посмотрю назад... или не увижу. Поэтому я пошел вперед.
Арка, ведущая к нашему особняку, сохранилась. С похолодевшим сердцем я нырнул в нее, гладкую, как будто бы на ней никогда не было ни одной трещины и кирпичная кладка не обнажалась из-под обваливающейся штукатурки. Вышел на Перекресток Наваждений.