Я кивнул. Магистр поднялся.
— Я оповещу госпожу Агнессу, она будет ждать вас, — сказал он и, повернувшись к Хельге, добавил. — Рад был познакомиться с Вами, Хельга. Благодарю за гостеприимство.
— Буду рада снова видеть Вас, магистр, — ответила Хельга, проводив его до дверей. — Всего доброго!
Магистр снова поклонился, двери за ним закрылись, и Хельга, вернувшись, с размаху уселась в кресло, развалилась в нем и закинула ноги на подлокотник.
— Ну и народ стал бывать в моем доме! — воскликнула она. — Деос, карту, пожалуйста!
На месте картины появилась уже знакомая мне карта.
— Чернолесье там, — на карте высветилась большая темная область в глубине континента. — Добираться далеко, на поезде с пересадками, но оно того стоит, ребята, — сказала Хельга. Как всегда, она была права.
История четвертая. Бродячий город, или Люди наизнанку (гл. 3–5)
Глава 3. Загадочные дебри Чернолесья
— Рик. Эй, Рик… Ты спишь?
— Нет. Чего хотел?
— Прости меня.
— За что?
— За все.
Я хохотнул.
— Ты еще ничего не натворил.
— Я втянул тебя в неприятности.
— Это не неприятности, Джен. Это приключение, — я потянулся на жесткой вагонной полке. За несколько суток, что мы провели в поезде, я уже успел отлежать себе все бока. — Я все равно хотел куда-нибудь съездить — меня знакомый парень из Стражи звал к своему деду в именье. Лес, речка, аномальные зоны… Вот вернемся из Чернолесья, наведаюсь к нему. Надеюсь, он еще не передумал. Хельга отпустит, наверное.
— От нее сбегаешь?
— Нет, нисколько. От другой девушки. Она меня любит.
— А ты ее?
— Уже нет. А у тебя есть кто-нибудь?
— В Цитадели нет девушек, Рик. Зато, говорят, в Чернолесье одни девушки.
— Да ладно? Значит, я не зря согласился ехать с тобой! — я подмигнул Джену, но тот посмотрел на меня как-то странно, будто не понимая, что я имел в виду.
— Долго еще ехать? — спросил я.
— После полудня будем на месте.
После полудня поезд, завершив длинный перегон, прибыл на крохотную станцию. Кроме нас с Дженом никто на ней не вышел. Поезд постоял четверть часа и отправился дальше, а мы пошли своей дорогой.
По пустому перрону бродили голуби, в тени лежала большая рыжая собака. Людей видно не было. Поселок, примыкающий к станции, был более оживленным. Когда мы спросили дорогу — как добраться до деревушки с чудным названием Волосатые Пятки — нам объяснили, что никакого транспорта, даже дилижанса, туда не ходит, но можно выйти на тракт и попытаться уговорить подвезти кого-нибудь, кто едет в этом же направлении.
Тракт был широким, пыльным и пустым. Мы устроились под старой полусухой ветлой, почти не дающей тени, и принялись ждать. На тот случай, если в течение дня нас никто не подвезет, мы условились вернуться в поселок, переночевать там, а утром нанять извозчика.
Мы прождали всего полтора часа, даже успели перекусить припасенной едой. А потом появилась крытая повозка, запряженная бодрой лошадкой.
— До Волосатых Пяток подбросите? — Джен выскочил ей наперерез, но возница и так уже натянул поводья. Это бы сухощавый, жилистый мужчина лет сорока в короткой крестьянской куртке. Глаза у него были с хитринкой.
— А чего это вам, ребятки, там понадобилось? — спросил он.
Мы переглянулись.
— В гости едем, — ответил Джен.
Возница ухмыльнулся.
— Хороши гости — унести бы кости! Ладно уж, забирайтесь. Только я до Пяток не доеду, мне в другую сторону. Высажу вас на развилке у старого дуба, оттуда сами пешком дойдете.
— Спасибо! — Джен уже забирался в повозку. Я залез следом.
Повозка шла ходко. Но дорога была длинной; тракт пересек равнину и, сузившись, втиснулся в высокий сосновый лес. Через пару часов небо затянуло серыми облаками, стал накрапывать дождь. Потом над верхушками сосен показались низкие вихрастые тучи. Стемнело, будто бы наступили сумерки. Дождь полился в полную силу, его бесцветная пелена занавесила тракт. Думать о том, что вскоре придется покинуть повозку, было грустно.
— Развилка скоро, — словно слыша наши мысли, сказал возница. В голосе его мне послышалось злорадство.
Старый дуб выплыл из пелены дождя, как привидение. Возница остановил повозку, указал рукой вправо.
— Вам туда. Там тропинка есть. Если напрямки, то недалеко совсем. Ну что, идете?
— Да! Большое вам спасибо, — сказал Джен. — До свидания!
Мы выбрались из повозки, возница тронул поводья и покатил по левому рукаву тракта.
— Ты какое-нибудь заклятье от дождя знаешь? — спросил Джен.
Заниматься погодной магией мне было как-то не досуг… а жаль.
— Нет. А ты?
— И я нет. Идем?..
Тропинка нашлась быстро. Она ныряла в придорожный овраг, а затем уходила в густой подлесок. Тянуло из этого подлеска чем-то…
— Рик, а тропинка через кладбище ведет! — крикнул через плечо Джен, шедший первым.
…чем-то знакомым.
Тропинка уходила в щель между двумя частями старой покосившейся изгороди, вросшей в землю. В ливень, по сумеркам, через кладбище. Идеально!
— Может, обойдем? — предложил Джен, когда я нагнал его. — Ты не боишься?
— Бояться надо живых, — ответил я. Всю жизнь считал, что покойники — это самый тихий и безобидный народ. Надеюсь, мне не придется разубеждаться в этом.
Мы вошли на кладбище. Тропинка петляла между холмиков, почти сравнявшихся с землей, поросших папоротником и черникой. Кое-где можно было заметить крупные камни и деревянные кресты, обвешанные давно засохшими венками и лентами. Бояться, вроде бы, было нечего. В то же время мне было неспокойно: тишины, которой полагается обитать в подобных местах, даже обычной лесной тишины, здесь не было. То тут, то там, слышались странные шорохи. Их приглушал дождь, но они все равно доносились до моего слуха — и рождали ощущение чего-то большого и разумного, копошащегося в кустах поблизости. Иногда за шумом дождя и наших шагов я то справа, то слева различал еще чью-то поступь.
Джен тоже слышал ее. Остановившись, он сделал несложный жест. В его ладони появился голубоватый свет, пальцы направили его в нужную сторону. Я хорошо видел и в сумерках, дополнительный свет мне не был нужен, хотя с ним должно было стать спокойнее… не стало. То, что сопровождало нас, успевало выскальзывать из-под луча света, едва Джен направлял его туда, откуда слышалась поступь. Луч высвечивал лишь мирно стоящие надгробия да кустарник с листьями, вздрагивающими, когда о них ударялись срывающиеся с верхних веток капли. Джен разочарованно погасил свечение.
— Что будем делать? — Спросил он.
— Думаю… — Мои глаза снова привыкли к сумеркам, я огляделся, и… — Берегись!
Схватив Джена за плечи, я дернул его в сторону, мы прокатились по земле. Джен быстро вскочил, плеснул вокруг себя руками, вспыхнул свет — я лишь успел заметить краешек шипящей усмешки того большого, серого, подобравшегося к нам в сумерках. Джен озирался по сторонам, но ничего не видел.
— Что это было, Рик?
— Понятия не имею, Джен. Как ты говоришь в таких ситуациях? Хороший вопрос — главное своевременный?
Джен нервно усмехнулся.
— Я его слышу. Я его чувствую. Но что это, я не знаю.
— Сумрак, — сказал я, поднимаясь с земли.
Мне хотелось, чтобы Джен погасил свой свет — он резал мне глаза, искажал очертания леса. К тому же, он создавал вокруг нас четкую границу — а за этой границей что-то шевелилось, шепталось и шипело. Полумрак стелился по земле, поглощая мир вокруг нас, проглатывая кусты и папоротники, сжимаясь кольцом. Он взбирался на стволы деревьев, достигая раскидистых крон, чтобы сомкнуться над нашими головами. Джен удерживал его светом, но именно свет мешал мне разглядеть его и понять, что же он такое.
— Рик, действуем так. Я сейчас шарахну по этой штуке, ты ныряешь в любой просвет и бежишь. Понял?
— Я не брошу тебя.