Странное зрелище открылось ее глазам. Странное даже для ведьмы. На одной из яблонь, покачиваясь на хрупких ветках при порывах ветра, сидели еноты. Они перебирали лапами, всеми силами стараясь удержаться на дереве, потому что падать вниз очень не хотелось. Нет, до земли было не очень далеко. Но там, заливаясь отчаянным лаем, прыгало существо, представляющее собой нечто среднее между овчаркой и молодой девицей. Существо было размером с хорошо развитого теленка, размахивало лохматым рыжим хвостом, трясло почти очеловечившимися ушами и клацало зубами, разбрасывая длинные нитки слюны.
— Доброго дня, Пела! — воскликнул Джен, чуть не навернулся с ветки и в порыве волнения негромко выругался…
Умеют ли еноты ругаться? А лазить по деревьям? Ну да, ну да… Если обратиться к энциклопедии, выясниться, что некоторые виды енотовых ведут исключительно древесный образ жизни. Мы с Дженом к этому виду не принадлежали. Но так уж сложилось, что нам в срочном порядке пришлось стать древесными.
Пела не растерялась. Под гогот мальчишек она загнала свою дворовую собаку Милку в подвал, заперла ее, потом стащила с дерева обоих енотов и, скорым шагом уходя в дом, громко хлопнула дверью. На этом уличное представление было закончено.
Самым интересным было то, что вся эта утренняя шумиха, продолжавшаяся никак не менее нескольких часов, нисколько не потревожила Роксану. Чернолесская ворожея наложила на стены комнатки, которую ей отвела Пела, заклинание Уютной Тишины и планировала выспаться впрок, до самого Анорова.
Пела была так рассержена, что развеяла Тишину. Роксана медленно открыла глаза, медленно приподнялась на глубокой постели, медленно и даже с удивлением оглядела Пелу и нас, словно соображая, почему ей приснился такой причудливый сон. Пела разжала руки, мы шмякнулись на пол, а она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы приступить к выражению своих возмущений — но вдруг размаху уселась на сундук и расхохоталась.
— Вы что, на Милке мое зелье решили проверить? Да она же… О-ой, за кого меня теперь здесь будут принимать, — и она, все еще смеясь, уронила лицо в ладони.
— Э… Пела, извини нас, пожалуйста… — начал Джен, поднимаясь на ноги.
Пришлось рассказать обо всем. И о том, как ночью выяснилось, что заклинание Роксаны перестало действовать, о том, что с утра пораньше от нечего делать мы стали учиться оборачиваться самостоятельно, и о том, что Милка каким-то образом достала до зелья, которое я неосмотрительно оставил на террасе, а потом, как раз тогда, когда у нас с Дженом получилось обернуться и мы выбрались во двор, она загнала нас на яблоню… Пела хохотала.
— Давно я не попадала в такое глупое положение! Теперь же по всей округе пойдут слухи, как я тут ворожу… Пожалуй, Агнесса в гости заявится, проверить, чем я тут на самом деле занимаюсь.
— Да ты не расстраивайся. Скажи, что Роксана к тебе в гости заходила — и все, никаких проблем…
— Джен, я-то здесь причем?!
— А с кого все началось?
— С тебя!
— А кто нас енотами сделал?
— Но виноват же ты!..
Они еще пререкались какое-то время, но я чувствовал, что они уже не сердятся друг на друга. Я был рад этому.
Так как время завтрака давно прошло, к тетушке Хрени было решено отправиться прямо на обед. После утреннего происшествия деревня не думала затихать. Роксана держалась молодцом: улыбалась прохожим и весело помахивала рукой. Мы с Дженом, как и раньше, следовали за ней. Мне было весело.
Около трактира было людно, как никогда. Наше появление заметно увеличило число посетителей этого заведения. Гед и Алекс сидели за тем же столом, что и вчера. Они ждали нас.
— Доброе утро! — Роксана издалека помахала им рукой. Мы тоже поздоровались с ними. Гед привстал со своего места.
— Молодые люди, имею честь представиться…
— Мы знакомы, Гед, — сказал я. — Это Джен, я Рик.
— Хм… Однако! Вы что, тоже из Чернолесья?
— Не совсем, — ответил Джен, усаживаясь за стол.
— Не передумали идти вместе с нами? — спросила Роксана. — Если нет, давайте договоримся насчет завтрашнего дня.
Выступать решили на рассвете. Провожать нас вышла вся деревня: несмотря на ранний час, единственная улица была полна народу, желающего в последний раз поглазеть на молоденькую чернолесскую ведьму (ибо слух о том, что Оксана — ведьма из Чернолесья, стал достоянием общественности еще вчера утром) и на ее спутников, умеющих превращаться в енотов и еще бог знает в кого (слухи об этом тоже имели широкий успех). Оксане такие массовые проводы не нравились, но она держала себя в руках.
Вместе с ними деревню покидало еще несколько групп, с каждой из которых шел местный проводник. Нашего проводника звали Лев, это был крепкий белобрысый деревенский парень, который, если верить его же словам, «знал окрестные леса как свой собственный задний двор». Как только, распрощавшись со всеми, компания вышла за околицу, он указал на тропинку, уходящую в ольховую рощицу:
— Нам туда и все время на северо-восток. Правда, придется обходить болото, оно в этом году растеклось, как никогда. Потеряем полдня, но в двое суток уложимся. Вперед?..
Тропинка петляла по светлому росистому лесу. Впереди шли Лев и Гед, Лев охотно рассказывал об окрестностях. За ними шли мы втроем. Шествие замыкал Алекс. Он то и дело отставал, хватая с придорожных кустов какие-то ягоды. И ничто не предвещало неприятностей.
История четвертая. Бродячий город, или Люди наизнанку (гл. 6–9)
Джен. — Что будем делать?
— Мы можем вернуться в Там и попробовать начать путь заново, — предложил Лев.
— Это займет много времени. И потом, я не уверена, что мы сможем отыскать обратную дорогу. Что ты думаешь об этом, Лев?
— Я не возьму с вас ни одной монеты, если мы не выберемся отсюда.
Роксана хохотнула.
— Мы выберемся, — твердо сказала она. — У нас еще есть в запасе пара приемов, правда, Джен, Рик? Вот сейчас перекусим и…
Ее речь прервало копошение в ближайших кустах. Все насторожились, Алекс даже потянулся за кинжалом, но из зарослей вылезла всего лишь лохматая черная собака. Она приветливо помахала хвостом, потом села и облизнулась.
— Так… Собака… Что-то мне подсказывает, что там, где есть собака, должны быть и люди.
— Не обязательно. Я не видела ничего, похожего на жилище человека.
— Вдруг она дикая?
— Дикие собаки здесь не водятся.
— Может, она сбежала из деревни и теперь живет в лесу?
— Не похожа она на бездомную. Не тощая…
— Значит, где-то поблизости есть и ее хозяин?
Все переглянулись. Джен поднялся. Собака дрогнула, попятилась обратно, к кустам.
— Тихо, маленькая, тихо… Джен, держи, — Роксана сунула ему в руку наспех отрезанный кусок ветчины. — Тащи ее сюда.
Плавными, почти бесшумными шагами Джен направился к собаке, приговаривая какие-то ласковые, успокаивающие слова. Он не стал подходить близко: когда до собаки, с любопытством наблюдавшей за ним, оставалось шагов пять, Джен положил на траву угощение и отступил назад. Собака, немного подумав, стала принюхиваться к воздуху, потом подалась вперед и в конце концов принялась с хрустом и чавканьем уничтожать угощение. Джен не двигался с места, и лишь тогда, когда с ветчиной было покончено, он протянул собаке руку — та все еще пахла вкусным. Собака подалась вперед и локазалась в руках Джена.
— На а ней ошейник, — сказал Джен. — Ее хозяин должен быть где-то поблизости. Было бы здорово, если бы она привела нас к нему.
— Ты сможешь это устроить?
— Попытаюсь.
— Тогда собираемся!
Собрались в считанные минуты.
— Домой! — скомандовал Джен и отпустил собаку. Та понеслась прочь, прыгая с сопки на сопку.
— Ты не мог попросить ее бежать помедленнее? — возмутилась Роксана.
— Прости. В следующий раз — обязательно!
Преследовать собаку пришлось не очень долго. Почва под ногами становилась надежнее с каждым шагом, и вскоре среди ветвей показался высокий частокол и крыша бревенчатого дома, надежно укрытого деревьями с раскидистыми ветвями. Собака с разбега влетела в приоткрытые ворота.