— Нет. Я же чувствую свой собственный магический след. И потом, если прислушаться к городу, он сам укажет тебе дорогу.
— Хочешь сказать, город говорил с тобой?
Я пожал плечами.
— Не знаю, может быть. Он странный, немного жуткий, но я не чувствую опасности. У города есть свои законы, мы каким-то образом нарушаем их, поэтому он сердиться. Если бы мы пожили здесь, может, город бы и принял нас. Или мы приняли бы его…
— И стали бы такими, как живущие здесь люди?
— Нет, не такими, — я уставился в тарелку. — Эти люди… Не знаю, как объяснить. Они — тоже город. Они только кажутся нам безумными, потому что мы привыкли соотносить внешний облик и поведение… Они знают об этой нашей привычке и стараются дать нам ожидаемое. Но они не могут… Они не люди, Джен. Они город. Они… Я не знаю, как объяснить это понятнее.
Джен покачал головой.
— Ты очень необычный даже для мага, Рик, — сказал он.
— Я что-то сделал не так?
— Как тебе сказать… Посмотри на меня: на что я похож? Мы не пробыли здесь и дня, а я уже ни на что не гожусь. Ты сказал, что слышал город. Что ж, я тоже слышу его. Но мне он не доверяет. Мне он угрожает. Я иду по улице, и при каждом шаге слышу голос: враг! Враг! Враг! Все кричит о враждебности. Я не могу объяснить, почему, но я точно знаю: я должен уничтожить его. Это все, чего я хочу.
— А Роксана и Эрик? Для них город тоже враг?
— Я не знаю. Я даже не знаю, что это такое. А ты, Рик? Ты знаешь?
— Город… Сложно сказать. Он… целостный. Мне кажется, я его где-то уже видел.
— Ты видел этот город раньше?
— Не сам город… Его изображение. Может быть, в какой-то книге или на картине…
Глаза Джена сверкнули.
— На картине, Рик. В Цитадели, в Хранилище магических изобретений.
А ведь и правда…
— Так это все-таки была необычная картина? — спросил я и уставился на него. Дуэль взглядов продолжалась несколько секунд. Наконец Джен покачал головой.
— Это только легенда, Рик. Эту картину будто бы создал человек, побывавший в том самом городе, который на ней изображен.
— И что это за город?
— Это Бродячий город. Никто не знает, существует он или нет. Он может быть миражом, а может быть живым существом, имеющим такую странную форму. Возможно, его вовсе нет на свете, и это только легенда.
— И что говорится в этой легенде?
Джен вздохнул.
— Бродячий город уже много лет никто не видел, а записей о нем почти нет.
— Ты так говоришь, будто бы специально искал их.
— Я и искал. Я думал, он вернет меня…
— Вернет тебя? В каком смысле?
Джен замотал головой.
— Не спрашивай меня об этом, Рик, не сейчас, пожалуйста. Давай я лучше расскажу о городе то, что знаю… Его называют Бродячим, потому что он никогда не стоит на месте. Он перемещается в Потоке нашего мира, а может быть, он перемещается и между мирами, никто не может этого сказать. Иногда он поднимается из Потока настолько, что кажется, что в него можно попасть. Вот только добраться до него никак не получается. В легенде говорится, если двигаться по направлению к нему, город отползает в сторону или просто становится невидимым.
— А зачем вам нужно попасть в город?
— По легенде туда попадают люди, которые были никому не нужны. Эти люди как будто бы бесследно исчезают, и никто о них не помнит. Их как будто бы стирает из реальности. Но на самом деле эти люди уходят в Бродячий город. В легенде говорилось, что, почувствовав ненужного человека, Бродяга подходит к городу или поселку, где живет этот человек, как можно ближе, и зовет его. Человек выходит из дома и больше туда не возвращается, и о нем все забывают.
— Вряд ли такое возможно, Джен, — подумав, сказал я. — Это просто красивая легенда. Не бывает так, чтобы о человеке все забыли.
Джен поднял на меня влажные глаза.
— Но обо мне забыли, Рик…
С минуту он смотрел на меня. Потом отвел глаза.
— Впрочем, я и сам уже понял, что легенда не совсем правдива. Бродячий город — это что-то другое. Он не даст мне ответов на мои вопросы.
— А что ты хочешь узнать?
— Я хочу узнать, что случилось со мной.
Мне вспомнился наш ночной разговор в доме ведьмы в деревне Там, когда Джен пытался что-то рассказать мне — и не смог этого сделать. То есть, он рассказал тогда лишь часть — малую, наверное. Он назвал себя светлой нежитью, он подтвердил слова Хельги — та назвала его ангелом. Что такое ангел? Он не маг и не человек — так сказал тогда сам Джен. Но во всем этом наверняка есть своя логика. Я, к примеру, тоже не маг… и не человек больше, наверное. Но назвать себя тем же, кем называет себя Хельга и ее ближайшее окружение, мне пока все же сложно. Словно если я скажу это в открытую, я приму то, что назад пути нет. Хотя его и так нет, и оттого, что я буду молчать, он не появиться… Да и не нужен он, откровенно говоря.
— Джен… Я не знаю, что с тобой случилось, но у магистров Цитадели ты не пробовал спрашивать?
Джен взглянул на меня почти что с ненавистью.
— Они заодно с Цитаделью. Они ничего не скажут мне.
— А Эрик?
— Он такой же, как и я. И он тоже ничего не знает.
Какое-то время мы сидели молча. Джен все-таки поковырял вилкой свою уже остывшую порцию. Я смотрел на него и думал о том, что к задаче, в которой слишком много неизвестных, легко потерять всякий интерес. Мертв ли Джен? Возможно. Что с того? Ничего. Это его дело.
— Может, прогуляемся немного? — предложил я.
Джен согласился. Покинув дворик, мы вышли на улицу и через квартал оказались перед кованой аркой, ведущей в парк. На арке значилось: «Парк Поражения». Мощеная розовым гранитом дорожка, которая уходила в глубь парка, носила название «Аллея Бесславия».
— Угнетает, — заметил Джен.
Я кивнул. От красного цвета листвы перед глазами было уже черно. Но, сели подумать, родись я и проживи в таком мире большую часть своей жизни, зеленые кроны деревьев сводили бы меня с ума.
В парке почти не было людей. Изредка навстречу попадались прохожие, которые вели себя раз от раза все более странно, но по отношению к нам они не проявляли ни доброжелательности, ни агрессии, ни внимания.
— Может, поговорить с ними? — предложил я. — Мы могли бы больше узнать о городе. Откуда он, зачем здесь появился…
— Со мной они вряд ли захотят разговаривать. Ты можешь попробовать.
Я кивнул. Действительно: город же настроен ко мне более благожелательно… вроде бы. Оглядевшись по сторонам, я выбрал девушку в сарафанчике, переднике и берете. Положив на левую руку палитру с множеством красок красного оттенка, девушка стояла на полянке и подкрашивала листья молодого деревца, похожего на вишню. Когда я подошел ближе, он заметил, что листья вишни — о, чудо! — были бурого, даже немного отдающего зеленью цвета.
— Прошу прощения, а зачем вы красите листья? — спросил я.
Девушка обернулась, оглядела меня с ног до головы.
— Я слежу за парком, — ответила она. — Чтобы здесь все было правильно.
Критично окинув взглядом деревце, она добавила:
— Нужны водостойкие краски, а то дождем смывает.
— А… Понятно. Скажите… Ничего, что я вас отвлекаю?
— Да нет, ничего страшного. Говорите. Только можно я продолжу?
— Конечно.
Девушка кивнула и, отыскав кожистый листик, на котором краска стала собираться капельками, принялась ее размазывать.
— Мы с другом впервые в здешних краях, — начал издалека я. — Вы не могли бы рассказать нам что-нибудь об этом городе?
— Город? — кисть девушки дрогнула и замерла. — Какой город? Здесь нет никакого города, это только парк. Парк, за которым я ухаживаю.
И она снова принялась подкрашивать листик. На лице ее было выражение удовольствия человека, который создает шедевр, заранее знает об этом и никуда не тропиться. Что-то важное было во всем этом, особенно в том, чем она занималась. Но я не мог понять, что…
— И как давно вы ухаживаете за этим прекрасным парком? — предпринял я последнюю попытку.
— Всегда, — ответила девушка и с головой погрузилась в свою странную работу.
— Спасибо, было очень приятно поговорить с вами.
— Ага… Всегда пожалуйста.