В Цитадели, точь-в-точь как в корпусе, было тихо, темно и холодно. Фонари не горели, не светилось приятным желтоватым светом ни одно из окон. Поблизости не виднелось ни одного живого существа. Сосны безмолвствовали, подрезая неровный край фиолетово-серого небо. Не было даже ветра.
Джен пошел по дорожке, ведущей к центральному корпусу. Постепенно его темная, мрачная угловатая громада выступила из-за деревьев. Джен вспомнил, что когда-то он уже видел это здание таким — только тогда оно было уже порядком поедено временем, а сейчас оно выглядело так, как будто бы люди только что оставили его. Может быть, это было очередным наваждением Цитадели, может быть, это было ее истинной природой.
К зданию он подходить не стал. Остановился у фонтана. Он был наполнен водой, но не работал. Темное зеркало неподвижно отражало черные ветви сосен, на гладкой поверхности застыло несколько упавших иголочек.
Джен обогнул фонтан и направился к воротам. Те были распахнуты настежь, и за ними была дорога. Обычная дорога… К этому моменту Джен явственно осознал, что кроме него на всей территории нет ни одного живого существа. По крайней мере, на этом уровне реальности. На этой глубине Потока… Джен шагнул за ворота. Он представил себе, как спускается в деревню внизу, жители которой, кажется, привыкли к приходящим в Цитадель и никогда не покидающим ее ученикам… Как добирается до города, как на вокзале садится на поезд с яркими желтыми глазами — специально подошедший поезд, призванный везти только одного пассажира. Куда?.. Джен и сам не знал. Куда-то… Какое-то время он бездумно шел по дороге, потом свернул на тропинку, уходившую резко вниз и вправо, в густой подлесок. Он никогда не ходил этой тропой, но знал, куда она ведет. Там, за подлеском, переходящим в лес, там, за лесом, взбирающимся на скалы, было море. Когда ветер дул с той стороны, в Цитадели можно было услышать неторопливый говор волн.
Через полчаса быстрой ходьбы Джен вышел на обрывистый берег. Покрывая коричневый монолит скалы, лес шел до самого края и даже свешивался с него: даже на самом краю стояли сосны. Одними корнями сплетаясь друг с другом, другие корни они протягивали в сумрачную пустоту за обрывом. Внизу светлела полоса песка. И было не так уж высоко и не так уж круто, чтобы не попробовать спуститься.
Спустившись на берег, Джен медленно побрел вдоль линии моря. Темные волны накатывались на берег, шумно и жадно облизывая побережье, сползали по камням, покрытым длинными зелеными ворсинками водорослей, тянули за собой песчинки. Над головой тихо шумели сосны. Джен рассеянно присел на один из валунов, посмотрел на сиренево-серое небо… И краем глаза заметил плывущую сквозь полумрак фигуру.
Магистр не стал подходить близко. Он остановился в нескольких шагах.
— Джен.
— Магистр…
Джен осмотрел Река с ног до головы. Интересно, сколько лет было этому существу без возраста и эмоций? Сколько лет он служит Цитадели? Что им руководит?.. Что бы это ни было, у Джена этого не было.
— Идем, Джен, — сказал магистр.
Он послушно поднялся. Но не сделал и шага.
— Хорошо. Только…
— Да.
— Скажите… С моей семьей все в порядке?
Главным было не смотреть на Река. Взгляд выдал бы его, безусловно. Но магистр, наверное, и так все понимал. Вернее, догадывался…
— Да.
— А они… Они помнят меня?
— Они помнят тебя. Но, если ты придешь к ним, они не смогут тебя увидеть.
Голос его был тихий и поразительно спокойный.
«Глубже, — подумал Джен. — Нужно уйти еще глубже. Туда, куда не сможет добраться даже Рек. Туда, где Цитадель не достанет меня».
— Магистр… Это не правильно. Так не должно быть.
— Джен… Что ты делаешь? — брови магистра сошлись под углом. — Перестань. Пойдем.
Иди. Иди с ним. Ты же когда-то согласился идти с ним, Джен…
— Нет, магистр.
«Глубже. Глубже. Еще глубже».
Он словно глазами Река видел, как растворяются, превращаются в призрачную дымку его собственные руки. Он запоздало подумал о том, что не стоило пытаться совершить это при Реке — он ведь не зря магистр, Поток доступен ему, и он наверняка попытается спасти его. Наверняка… Но Рек только произнес:
— Как хочешь.
Пожал плечами. Повернулся. Пошел прочь.
Джен похолодел. Наверное, ему все-таки хотелось, чтобы магистр попытался спасти его — вдруг удалось бы, вдруг бы ему удалось… Это бы их примирило. Потому что сам Джен уже не мог выбраться наружу. Он погружался по инерции, под собственной тяжестью, как погружается в воду человек, разом выпустивший из своей груди весь воздух и прекративший двигаться. Поток подступил к самому горлу, стиснул со всех сторон. Джен не мог не то, что пошевелить рукой — даже вздохнуть…
Мир смешался. На глубине Потока все предметы потеряли свои очертания во внезапно нахлынувшем мраке, море дрогнуло и затихло, воздух наполнился неприятным, давящим на барабанные перепонки звоном.
Джен не хотел умирать… Он не хотел умирать еще раз… Потому что теперь это случилось бы с ним по-настоящему, он точно знал это… Но он уже не мог сопротивляться.
Странно, но ему почему-то захотелось рассмеяться. Действительно, это было очень смешно: Цитадель потратила на него столько времени, магистр Рек старался заботиться о нем — так, как умел — а он… А он растекался по Потоку, и ничто уже не было в силах вернуть его. Рассмеяться — последнее, чего ему захотелось.
Наблюдая за Дженом со стороны, магистр Рек медленно перевел дыхание, досчитал до десяти — и наконец двинулся к нему. Каждый шаг уводил его в Поток все глубже и глубже. Но магистр не боялся Потока. Джену, в общем-то, тоже было нечего бояться…
…Когда он открыл глаза, то прежде всего удивился. Он-то думал, что уже никогда этого не сделает. Ан нет, Цитадель не отпустила его. И вот даже не знаешь, радоваться или расстраиваться.
Джен лежал в своей постели. Над ним был хорошо знакомый потолок, покрытый побелкой с маленькими нерастворившимися комочками. При попытке повернуть голову потолок поехал в сторону вслед за взглядом. Все тело загудело, отвечая на движение шеи. Джен сморщился, зажмурился, снова открыл глаза. Картинка вроде бы стояла на месте. Странная это была картинка: на соседней постели, пустующей после того, как перевели Эрика, по-восточному сидел магистр Рек. Он был в сорочке и брюках, босиком, с распущенными волосами… и, кажется, спал. Словно почувствовав на себе взгляд Джена, он открыла глаза и сказал:
— Доброе утро! Как ты себя чувствуешь?
Джен долго разминал язык, прежде чем ответить. Все тело казалось погруженным в сильный отек и никак не хотело функционировать.
— Норрр… мально, — наконец выдавил он слово.
— Если ты говоришь, то не нормально, а просто отлично, — магистр потянулся, поднялся, встал. — Я принесу тебе чего-нибудь поесть. Не вставай пока.
Договаривая эту странную фразу, он направился к двери, на ходу небрежно рисуя вокруг себя иллюзию формы Цитадели. Джен позавидовал — у магистра даже полы шинели шелестели при ходьбе и серебряная отделка на рукавах и карманах переливалась на свету. На ярком солнечном свету…
Магистр исчез, едва ступив в дверной проем, и Джен не уловил, вышел он в коридор или просто… куда-то делся. Через полминуты он вернулся. С горячим завтраком. Джен почувствовал себя виноватым.
— Магистр, вы меня спасли? — спросил он позже.
— Я не спасал тебя, — ответил Рек. — Такая роскошь, как смерть, нам больше не доступна. Что бы ты ни сделал, на следующий день ты проснешься в своей постели. Вот только чувствовать ты себя можешь гораздо хуже, так что повторять не советую.
Джен кивнул. Он был раздосадован: если бы Рек спас его, было бы приятнее. А так получалось, что вчера он ничем не рисковал. Магистр просто позволил ему сделать то, что он пытался сделать. Он даже не задался вопросом, хочет ли Джен этого на самом деле.
— Магистр… а куда делись те ребята… Ну, которые покинули Цитадель?