— Ладно, — Кир тронул поводья. Он хотел сказать что-то еще, но передумал.
Повозка, как и прежде, катила по дороге. Но мою былую безмятежность как рукой сняло. Алисия о чем-то рассказывала, Кир слушал ее вполуха, правя лошадью, а мои мыс-ли все крутились и крутились вокруг Ланса Коэна. Куда он направлялся? Один — но во всеоружии? Что там — за рощей, в которой он исчез?..
— Смотрите, вон отличная полянка! — воскликнула Алисия. Она указала рукой на яр-кий травянистый пригорок, который осеняла большая старая смоковница. Во время наших маленьких путешествий место для пикника всегда выбирала Алисия, так что спорить никто не стал. Кир потянул поводья, чтобы съехать с дороги.
Выбравшись из повозки, мы стали обустраивать место для пикника: я вытаскивал не-хитрый скарб из кузова, Алисия расстелила плед, Кир поставил на него корзину с едой. Пока они раскладывали провиант, я распряг лошадь, чтобы она могла немного погулять — она заслужила отдых. Возясь с упряжью, я не переставал думать о Коэне. Я вспомнил, что краем уха слышал, будто бы в последнее время в здешних краях стал пропадать некрупный скот и домашняя птица. Поговаривали, будто бы где-то в лощинах завелся зверь — но так ведь это дело охотников, а не магов, по крайней мере уж точно не верховных. Может быть, пропал человек? Но даже если так…
— Да иди уже, — сказал вдруг Кир.
Я оглянулся и посмотрел на него с удивлением. Неужели мои мысли были так очевидны?
— Иди, — повторил он, улыбаясь. — Вернешься и все нам расскажешь.
— Только сперва перекуси немного, — в тон ему сказала Алисия. Она стояла на коленях на краешке пледа, накрывая на «стол». В ее руке, протянутой в мою сторону, был здоровенный бутерброд. Я взял его.
— Спасибо!.. Мм, вкуснятина!
Кир и Алисия смотрели на меня с умилением во взглядах, словно они были мужем и женой, а я их малолетним сыном, любопытным и забавным. Впрочем, меня это нисколько не обижало. Покончив с бутербродом и запив его холодным чаем, я пешком двинулся к развилке, на которой свернул Ланс Коэн. С помощью доступных мне возможностей я буду на месте довольно быстро, а уж пройти по следу такого могущественного светлого мага я сумею без труда — если он, разумеется, не станет скрываться…
Ланс Коэн не скрывался. Его магический след в пространстве мира пролегал четко. Я пересек маленькую светлую лощину, вышел на холм. Дорога, спускаясь с него, уходила в небольшую деревеньку, потом тонкой тускло-золотистой лентой шла дальше. Вокруг бы-ли холмы, виднелись поля, луга и рощи. По краю деревни бежал звонкий, резво петляющий ручей, по берегам которого росли раскидистые деревья. И я уже было расслабился, как вдруг почувствовал, как приближаюсь к какому-то сильному, пульсирующему источнику энергии. Словно озеро чистой силы висело в воздухе где-то впереди, и эхо его волн, накатывающих на берег мира, доносилось до меня. Сила подступала и откатывалась, звала и отталкивала, и было в ней что-то тонкое, звенящее, как камертон, отвечающий своим звуком на все звуки мира разом.
Я встряхнул головой, чтобы прийти в себя, и огляделся. Ничего, что можно было бы с первого взгляда связать с источником удивительной силы, я не заметил. А след Ланса Коэна вел в деревню.
Я считал, что неплохо знаю окрестности. Но вынужден признать: я никогда не бывал здесь прежде. Деревенька была небедная, ухоженная и уютная до какой-то сказочной не-возможности. Кипы зелени переваливались через изгороди, в палисадниках цвели бархатцы, подсолнухи и розовая мальва, все дышало порядком и аккуратностью. Мимо меня пробежала девочка, сопровождаемая пятнистой лопоухой собакой, и, не останавливаясь, бодро крикнула:
— Здравствуйте!
На минуту мне почему-то показалось, что девочка исчезнет, стоит мне только отвернуться. Но, оглянувшись, я увидел ее, убегающую в сторону огородов.
След Ланса Коэна тянулся по главной деревенской улице. Людей на ней в этот час почти не было. Я прошел мимо дедка, сидевшего на завалине, да встретил двух девушек. Все они, хоть и проводили меня взглядами, не проявили того особого интереса, который деревенские жители обычно испытывают к незнакомцам. У колодца, рядом с глядящим в небо «журавлем», стояли две женщины, около яркой цветастой юбки одной крутился ребенок лет четырех. Они заметили меня, взглянули пристально.
— Здравствуйте, — сказал я.
Одна из женщин кивнула, другая, подбоченившись, ответила:
— Здравствуйте! За какой надобностью к нам пожаловали?
Такого прямого вопроса я не ожидал и замялся, обдумывая, как бы сказать, что иду за приехавшим сюда всадником, чтобы это не прозвучало так, как будто бы я слежу за ним из дурных намерений. Заодно хотелось бы выяснить, не видели ли эти женщины его. Но вдруг та, что со мной разговаривала, произнесла:
— Он к дому Велиала поехал, — она махнула рукой в сторону дальнего конца улицы, и, утратив ко мне всякий интерес, повернулась к товарке и продолжила прерванный разговор.
— Благодарю! — произнес я. Но женщина меня, кажется, даже не услышала, а если и услышала, не подала виду.
Несколько сбитый с толку, я пошел дальше. Украдкой оглянулся, осторожно посмотрел на женщин — нет, ауры у обеих были обычными, человеческими. Я что, снова слишком громко думаю?..
След все еще вел меня вперед, но с ним начали происходить странные изменения. Сначала я счел, что прошло уже слишком много времени после того, как Ланс Коэн про-ехал здесь, поэтому след размывается, тает. Но почти сразу же я понял, что все не так про-сто. След исчезал… потому что все вокруг становилось следом. Точнее, все вокруг наполнялось магией: так воздух в жаркий летний день дрожит, искажая очертания окружающего мира. Только здешний воздух был при этом еще и цветной. Пульсация, не прекращавшаяся ни на минуту, стала слышаться отчетливее, и казалось, в ее ритм попадает все, от порывов ветра, колышущего листву на окрестных деревьях, до моих собственных вдохов и выдохов. Запоздало я вспомнил, что никакого указателя около тракта, который обозначал бы, что дорога ведет в эту деревеньку, не было…
У меня, словно я надышался кислородом, начала кружиться голова, перед глазами все поплыло. Я сошел на обочину дороги, прислонился к крашеной зеленой изгороди. Какое-то время я держал глаза закрытыми, потом снова открыл их и увидел мир заполненным полупрозрачными, но при этом яркими красками, плавающими магическими пятнами и следами.
— Молодой человек, вам нездоровиться? — спросил меня вдруг кто-то. Голос был старушечий. Я обернулся и увидел за изгородью сухонькую пожилую женщину в длинной темно-синей юбке и белой льняной блузке. На голове у нее была белая косынка в мелкий голубой цветочек, а в руке она держала серп, которым обжимала траву вокруг кустов в своем палисаднике. Мне стало неловко из-за того, что я вот так привалился к чужому забору, и я виновато улыбнулся:
— Да, немного…
Старушка прищурилась.
— Первый раз у нас, что ли?.. Как есть первый… Ну-ка, заходи ко мне. Молочком угощу…
Отказываться было неудобно, да и рад я был немного посидеть в прохладном деревенском доме. Молоко, которым меня угостили, тоже было прохладным, очень вкусным.
— Ты пей, пей, — приговаривала старушка.
— Спасибо…
Я сидел в маленькой опрятной кухоньке. Из-за того, что под самыми окнами росла раскидистая яблоня, здесь царил полумрак, но в воздухе все равно, ритмично покачиваясь, плавала разноцветная магия, сбивая меня с толку.
— Кто видит или просто чует, тем с непривычки тяжело бывает, — говорила старушка. Аура у нее была — обыкновенного человека. Настоящая, не фальшивая аура (я не поленился посмотреть на тусклые стекла буфета, и она в них не отражалась, как бывает с поддельными аурами). — Ты, поди, не сам сюда забрел, так?
— Я за одним знакомым шел, — признался я. — Любопытно было, куда он направляется, очень… Мне сказали, к господину Велиалу.
Старушка заулыбалась.