Я не видел лица девочки, но ее фигурка почему-то упорно приковывала к себе мой взгляд. Словно завораживала.
Опасаясь пока приближаться, я пошел следом за девочкой, стараясь не упускать ее из вида. А девочка, засмотревшись на что-то, едва не споткнулась о большой тюк. Тот волоком тащила какая-то древняя старуха. Она обернулась, шикнула на школьницу — та виновато всплеснула руками и, быстро взглянув по сторонам, выцепила взглядом спешащего куда-то парня, сделала почти незаметный знак пальцами и шепнула одно только неслышное слово… Парень остановился, покрутил головой. Увидев старуху, он поспешил к ней.
— Бабуль, дай-ка я тебе помогу! — услышал я его звонкий голос. Парень уже взваливал на плечи старухин узел. Школьница канула в толпу — я едва успел заметить это. Не веря в собственную удачу, я поспешил за ней. Мне ни в коем случае нельзя было выпускать ее из вида.
Боясь потерять девочку в толпе, я смотрел на нее, как прикованный, и не сразу заметил, что смотрю уже не столько на нее, сколько будто бы сквозь, минуя материальные очертания… И тут я увидел.
На самую обыкновенную фигурку девочки наслаивалась еще одна, совпадающая с первой общими контурами и сохраняющая черты девочки. Но этот второй силуэт был соткан из золотистого и розового свечения. Нет, он даже не наслаивался на первый, эта фигура тоже была трехмерна и существовала в том же самом пространстве, что и сама девочка, но при этом нисколько ей не мешала.
Видение длилось несколько секунд. Потом я спохватился — и оно исчезло. Но к тому моменту я уже понял: нашел.
В моих мыслях один план сменял другой. Попробовать взять ее силой? Я все-таки старше, я справлюсь с ней без труда. Если я схвачу ее на людях, она не посмеет пользоваться магией. Да, может заверещать, но и я не спасую: изображу старшего брата, который ведет домой раскапризничавшуюся сестренку… Хотя, какой я ей старший брат? Как одета она — и как я… Да и прохожие могут поверить ей, а не мне. Нет, не пойдет.
Девочка, пропустив экипаж, перешла дорогу и свернула в дома.
А что, если воспользоваться тем, что ее выдало? Сыграть на ее доброте и сострадании? Проводить до какого-нибудь двора, окликнуть, умоляющим голосом наврать что-нибудь об умирающей бабушке, которую спасти может только чудо… Но ведь ведьмы наверняка умеют отличать истину ото лжи? Значит, мне нужно или придумывать другой план, или по-быстрому искренне поверить в то, о чем я собираюсь врать.
Девочка уходила в переулки все глубже. Я преследовал ее, на ходу придумывая все новые и новые планы. Было ли мне ее жалко? Немного. Но я ведь не знал, для чего она Хельге — может, она и вправду только хочет убедиться в том, что я справился. Девочка сможет уйти с миром, а я… А я положу к своим ногам этот мир!
Мне нужно было узнать хотя бы, где она живет. Но вскоре я понял, что даже это мне не удастся. Я слишком боялся упустить девочку, я старался преследовать как можно осторожнее — и перестарался. Она меня заметила.
Она петляла по дворам и переулкам, чтобы убедиться в том, что я иду за ней след в след. И она была готова к любым моим действиям.
На пустырьке между домами стояла старая пожарная башня. Приоткрыв скособоченную дверь, девочка вошла в нее. Я пошел за ней, понимая, что разоблачен. Но я все же еще надеялся обмануть ведьмочку.
Внутри башни было пусто. На полу, засыпанном песком, лежали сухие прошлогодние листья, наметенные сюда ветром, и другой мелкий мусор. Виднелся след от костра. Выше вела лестница — и откуда-то сверху доносились звуки легких шагов.
Я стал подниматься, стараясь идти как можно осторожнее и тише, и пропустил момент, когда перестал слышать шаги девочки.
Она накинулась на меня на четвертом пролете. Вцепилась в куртку, приперла к стенке, прошипела:
— Зачем ты шел за мной?
Я растерялся. Я смотрел на эту девочку, я видел ее горящие гневом глаза, ее поджатые губы. Не знаю, что она прочла в моих глазах. Может быть — все, может быть — ничего. Но только секунду спустя она смешно, совсем по-детски выругалась, с размаху ударила меня по лицу и кинулась к окну — к распахнутой настежь фрамуге, под которой лежал наметенный ветром снег.
В газах у меня на несколько секунд потемнело, я не видел, как девчонка выскочила в окно. Но я был уверен, что она поступила именно так. И я, не отдавая себе отчета в том, что делаю, кинулся за ней.
Каким чудом я удержался на карнизе?.. Девчонки уже и след простыл, более того: я не помнил, как она выглядит. Так, смутное пятно. Даже цвет шубки — и тот смешался, стерся.
Когда пальцы начали неметь, я подумал о том, какого черта я вообще кинулся за этой юной ведьмочкой. Как я собирался ловить ее? И, главное, что хотел делать потом?..
Слабый удар ткнулся мне под лопатку. Я только поскрипел зубами — очень захотелось спрыгнуть вниз для того, чтобы врезать по физиономии шутнику, запустившему в меня снежком. Но тут я услышал очень-очень знакомый смех.
— Хорошо висишь! — воскликнула Хельга. — Спускаться не собираешься?
— Лететь далеко, — выдавил я из себя. — Падать больно…
— Под тобой сугроб. Прыгай!
Я чертыхнулся и отпустил руки. Когда рядом была Хельга, я ничего не боялся.
Кто она такая? Ангелочек, ниспосланный мне небом в качестве компенсации за невезение? Дьявол, явившийся за моей душой? Ведьма, сбрендившая от собственного могущества? Какая разница — впервые в жизни я чувствовал, что кому-то нужен. Какая разница, для чего, я на все согласен. Главное — нужен.
— Ты в порядке? — Хельга наклонилась надо мной.
— Хоть бы предупредила… Сугроб такой же мягкий, как мешок с картошкой…
— Так ты в порядке?
— Возможно…
— Это хорошо! Ты молодец. Продолжай в том же духе, и все получится!
На этот раз она не исчезла. Просто пересекла переулок и свернула за угол. Я кое-как уселся в сугробе, голова еще шумела от колдовства юной ведьмочки. Что ж, этот билет в иную жизнь я потерял. У меня осталось меньше десяти дней на то, чтобы достать новый.
Дома я почти не появлялся. Ел и спал только тогда, когда мысли о насущных потребностях начинали мешать заниматься поисками. Даже в лавку к матери почти не ходил. Мама сердилась на меня, но ничего не говорила — что ж, я делал вид, что не подозреваю о том, что она сердится. Простите, но если уж чудеса случаются, то явно не дважды.
Чудеса не случаются дважды — я это понял на исходе девятого дня. За истекшее время я кое-чему научился: теперь я мог намеренно особым образом расслаблять глаза и видеть «вторые тени» людей — так назвал я для себя эти силуэты из цветного света. Хотя, «из цветного света» — неправильное определение. У большинства людей вторые тени были светло-серыми с редкими, размытыми цветовыми пятнами. Какая тень была у меня, я не знал. Я не сумел добиться ее появления в зеркале, но на следующий же день понял, что расстраиваться не о чем. Вторые тени прохожих, даже если они были очень яркими, тоже ни в чем не отражались.
Я мог поддерживать свои глаза в состоянии этого странного видения по нескольку часов к ряду. Мой привычный мир стал ненормально цветным, вторые тени людей приобрели отчетливость, а в первых зашевелился сумрак, задвигались какие-то странные формы, словно рыбы в темной воде мелкого пруда. Иногда мне удавалось настроиться так, что я видел еще кое-что — странные цветные пятна и потоки, струящиеся по улицам города. Не сразу, но я все-таки понял, что разные цвета во вторых тенях людей и эти цветные фигуры и потоки — человеческие чувства и эмоции, видимые на особом уровне. Когда я рассматривал их, звуки притихали, но при этом переставали сливаться в один гул, я мог легко различать их. То же самое произошло и с запахами. Некоторые из них оставались самыми обыкновенными, но некоторые вызывали не меньшие подозрения, чем слишком яркие пятна во вторых тенях людей. Тогда я шел по ним и проверял их источник.
Самым приятным во всем этом оказалось то, что, чем больше я практиковался, тем лучше у меня получалось контролировать свое зрение. Я мог приглушать или обострять его по желанию, так, чтобы оно мне не помешало в нужный момент или наоборот помогало, когда следует. Жаль только, что распахнувшийся передо мной мир так и не соизволил подбросить мне того, за кем я охотился. Мой город был населен самыми обыкновенными людьми, даже та девочка больше не попалась мне. Правда, один раз мне удалось заметить мужчину лет тридцати пяти с тенью, пылающей кроваво-красным пламенем. Но он мгновенно почувствовал на себе мой взгляд и лишь усмехнулся через плечо. Я присмотрелся к его обычному облику и увидел печать мага, висящую на поясе.