Юрис посмотрел на меня внимательно, вспомнил мое имя и осторожно спросил:
— Рик, а ты не мог бы передать, о чем именно он говорил?
Я пожал плечами.
— Прямо сейчас?
— Да.
— Ладно. Пошли ко мне?
— Пошли.
Я ликовал.
— Только это же бред, Юрис. Да и вряд ли я смогу вспомнить его слово в слово.
— Ничего страшного.
Я впустил его в нашу с мамой гостиную, плотно прикрыл дверь. Юрис устроился на диване, я сел напротив него.
— Он вообще часто бредит во сне?
— Не очень. Раньше этого почти не случалось. Но вот уже несколько месяцев, как я слушаю по ночам его странные рассказы. А ты не знал?
— Откуда? Он с родителями уже лет двадцать, как вместе не живет… Но ты лучше говори, что он по ночам рассказывает.
— Ну… Сегодня ночью он рассказывал про какие-то башни, — забросил пробный камень я. Юрис напрягся. — Он называл их номера, я уже не помню, какие, и про фронты говорил. Он у вас воевал, что ли?
— Не знаю. Дальше, дальше. Что-нибудь еще было?
— Одну из башен хотели захватить. Дед сказал, что у них уже все готово и осталось только созвать дожди — этого я не понял. Говорю же, бред…
— Захватить башню? — прошептал Юрис, не слушая меня. — Но ведь башня — всего лишь точка. С другой стороны, если ее вывернуть в отрицательном пространстве, получится такое убежище — они и мечтать не могли! А дожди помогут найти им входы… — он вдруг взглянул на меня. Я, старательно изображая полное непонимание интереса к словам полусумасшедшего старика, осторожно вызвал второе зрение.
— Рик, что-нибудь еще было? — спросил Юрис, ничего не заметив.
— Еще он говорил про крыс.
— Крыс?
— Да, крыс. Дед сказал, от них нет никакого толку.
— А-а… — протянул Юрис. Его вторая тень полыхнула грязно-желтым. Испугался?..
— Крысы ничего не могут решить, — добавил я.
— Крисы, — поправил Юрис. — Это сильнейшие существа, но толку от них правда никакого… Все гораздо хуже, чем мы думали…
Я решил, что пора изобразить святую простоту более очевидно.
— Юрис, о чем ты?
Он словно опомнился, неловко заулыбался.
— Не обращай внимания, Рик. Мой дедушка болен, у него бывают видения. Его лекарь попросил меня следить за ними и по возможности развеивать их. Но, видишь, как получается? Здесь, в реальности, я еще как-то могу помочь своему бедному дедушке, а во сне они возвращаются с новыми силами. Я прямо не знаю, что делать.
И тут я решил сыграть по-крупному.
— Это еще что! У меня есть одна приятельница, она с бабушкой живет. Так вот та совсем без ума осталась, день и ночь твердит, что планеты будто бы приближаются к солнцу, а тени листьев накрывают землю. Еще она стихи читает про мертвых королей, пауков и умные печати. Она так и говорит «умные печати». Сам слышал, такой бред! — я произнес эти слова так, словно хотел посмеяться над старческим безумием. Но я замечал, что с каждое мое слово Юрис воспринимает все серьезнее и серьезнее. Вот это да! — От этой бабки уже все лекари давно отказались. Ее осталось только в скорбный дом отдать, да ведь у нее целый особняк в собственности. Хельга — это моя приятельница — очень боится, что та дом подожжет, пока все спят, и…
Юрис вскочил.
— Рик, а ты можешь познакомить меня с этой девушкой?
Я старательно выгнул брови. Он понял, что сделал глупость, присел, объяснил:
— Я хотел бы поговорить с ней, может, она знает, как помочь моему деду. Очень не хотелось бы отправлять его в скорбный дом, он ведь еще крепкий. А вот видишь, соседям спать мешает, оказывается. Неизвестно еще чем это может обернуться, понимаешь?
— Да, пожалуй, Хельга может кое-что знать! — согласился я, запоздало сообразив, что выболтал имя. — Она вообще славная девушка. Если сможет помочь, никогда не откажет. Я сегодня к ней как раз собирался зайти. Но ты, наверное, спешишь?
— Нет, нет! У меня много свободного времени! — Юрис снова поднялся с дивана, хотя и не так поспешно. — Можем идти прямо сейчас!
— Отлично! Тогда идем!
По дороге я разволновался так, что стал говорить без умолку. О «бреде» деда Симеона я больше не заикался, как не произносил ни слова о загадочной бабушке моей не менее загадочной приятельницы Хельги. Но молчать я просто не мог. Поэтому Юрису пришлось выслушать долгий рассказ о том, какие книги я люблю читать и почему. Я всеми силами пытался заставить его говорить с собой, но он отвечал невпопад, чаще всего односложно, или вовсе кивал головой — я тебя слушаю, мол, продолжай. Что же я такого ему наговорил, хотелось бы знать?.. Парень был глубоко погружен в свои мысли. Ну и ладно, пусть будет так, лишь бы он ничего не заподозрил.
— Рик, нам еще далеко идти? Может, лучше было бы взять извозчика? — спросил наконец он.
— Да нет, мы уже почти пришли. Сейчас только улицу перейдем…
Смеркалось. На улицах уже зажгли газовые фонари. Перекресток наваждений ждал меня, он весь трепетал от нетерпения. Я вспомнил, каким видел его в первый раз, той снежной ночью, когда мир бы другим и другим был я сам.
Как только мы вышли на перекресток, я крепко схватил Юриса за запястье и крикнул в воздух:
— Хельга, я привел его!
Я не боялся показаться смешным или сумасшедшим. Улицы были почти пусты, но даже если бы здесь сейчас было полно народу, это ничего бы не изменило: я бы все равно закричал. Только бы она меня услышала…
Юрис вырвал свою руку из моей, дернулся в сторону, отскочил шага на три. Он был уверен в своих силах и нисколько не казался испуганным. Но и скрыть удивления он не смог. Я отвел взгляд в сторону.
— Извини, Юрис.
Он сморщил лоб, прищурился, как будто бы изо всех сил напряг зрение. Но тут же неловко дернул головой, потряс ей из стороны в сторону и посмотрел нам меня чуть ли не испуганно.
— Рик, ты…
Он не договорил. На сцене появилась Хельга.
— О, какие люди! Надо же, я думала, что чернокнижники вывелись, — сказала она, выскользнув из воздуха недалеко от нас. — Что же ты так оплошал, а?
Юрис отступил еще на несколько шагов, так что мы трое образовали вершины почти равностороннего треугольника.
— Кто вы? — нахмурив брови, спросил Юрис.
Хельга пожала плечами.
— Какая разница? Не думай об этом. Думай о том, кем теперь станешь ты.
Все его тело было одной напряженной мышцей. Отвечать Юрис не торопился.
— Ты знаешь Закон, — заговорила вновь Хельга. — Как ты поступишь?
Может быть, мне это только слышалось, но в ее интонациях присутствовала немалая доля сарказма. Юрис медленно кивнул.
— Я знаю Закон. Но ведь если никто из вас двоих не выдаст меня, мне ничего не грозит. — На его губах появилась нехорошая улыбка. — Я знаю способ заткнуть рот любому. Ты! — он ткнул пальцем в Хельгу. — Кем бы ты ни была, я вызываю тебя на поединок.
— Поединок? — Теперь черед удивляться настал для Хельги. — Но ведь это тоже нарушение Закона. Поединки между магами там, где находятся люди, строжайше запрещены.
Юрис осклабился.
— Все — или ничего, — он посмотрел на Хельгу, на меня, потом снова на Хельгу. — Слишком уж ловко здесь все было подстроено. Я обвиняю вас, кто бы вы ни были, в провокации и злонамеренных действиях. Я вызываю вас на поединок. Если победителем стану я, моя сила остается за мной, никто даже не узнает об этом бое. Ваша кровь смоет мой позор. Если побеждаете вы — что ж, мы поменяемся местами… Защищайся!
Не знаю, кто говорил в нем, но это был точно не шестнадцатилетний мальчишка, который регулярно навещал своего деда. Даже голос не принадлежал тому Юрису. Этот голос, равно как и слова, произносимые им, совсем не шли к напряженной мальчишеской фигурке, замершей перед Хельгой.
— Защищайтесь! — потребовал он снова. — Ну же!
— Оба-лдеть… — протянула Хельга, покачав головой.
А потом она сделала почти незаметный жест.
Юрис закричал, выгнулся, рухнул на колени. Я было бросился к нему, но вовремя остановился. Хельге бы такое поведение не понравилось.