Отвернувшись от псов преисподней, Лайгерт двинулся прочь — и едва не столкнулся с девушкой-подростком, возникшей из ниоткуда прямо на его пути. Лайгерт инстинктивно отпрыгнул назад, расставил ноги для лучшего упора, взялся за рукоять меча. Одного взгляда хватило, чтобы понять: по силе девушка превосходит только что разбитых противников… причем всех вместе взятых. А вот уступает ли она ему — это еще вопрос. Белокурая, хрупкая с виду, ниже Лайгерта почти на целую голову — все это ничего не говорит об истинной силе противника. Лайгет прекрасно это знал — и был готов отразить любой удар… или напасть первым.
— Привет! — сказала девушка. — Я пришла познакомиться. Меня зовут Хэлгерда. Можно просто Хельга!
Заложив руки за спину, она стояла, покачиваясь на пятках, и улыбалась.
— Ты что, не боишься меня? — спросил Лайгерт.
— Нет. А почему я должна тебя бояться? Я же твоя сестра.
— Вот как, — Лайгерт выпрямился. Он не расслабился, но и нападать первым он пока не намеревался. — Значит, тебя тоже породил Хэлглорд? И давно?
Девушка пожала плечами.
— Откуда ж я знаю?
Лайгерт кивнул.
— Чего же ты от меня хочешь, Хельга?
Девушка по-птичьи наклонила голову, улыбнулась.
— Ничего особенного. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, — сказала она. И вдруг, выпрямив голову, повторила совершенно серьезно: — Я хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной, Лай.
На лице Лайгерта отразилось удивление.
— И зачем тебе это нужно?
Хельга вздохнула. Она могла сказать что-нибудь вроде: «Лай, ты очень сильный, и я хотела бы, чтобы ты защищал меня и помогал мне. Я очень хочу, чтобы у меня был тот, на кого я всегда могу положиться. Поэтому я прошу тебя пойти со мной, Лай». Это было бы честно. Но не все нужно говорить, даже если это правильные, хорошие слова.
— А ты все равно ничем не занимаешься. Дерешься тут, да и только, — сказала Хельга. — Почему бы тебе не пойти со мной? Здесь давно не осталось тех, которые могли бы хотя бы в чем-то сравняться с тобой. Если ты выберешься из этого подземелья, я думаю, ты найдешь противников получше. И вообще, ты хоть помнишь, зачем ты сюда забрался?
Лайгерт отвел взгляд в сторону. Он задумался. Зачем он забрался сюда? Кажется, ему нужна была сила… Да, он хотел стать сильнее. Но вот для чего? Сила ведь не может быть самоцелью, он наверняка хотел обрести ее для чего-то… для того, чтобы…
Лайгерт поднес ладонь к лицу, медленно потер лоб, а потом посмотрел на свою руку. Он не помнил. Более того: за то время, которое он провел здесь в постоянных сражениях, он забыл, что кроме подземелья существует еще что-то. Сначала оно казалось ярким детским сном, потом выдумкой, а потом развеялось, как дым. Только ладони помнили прикосновения к чему-то, чего здесь, в подземелье, все-таки не было.
— Ну, что, пойдем? — спросила Хельга.
Лай поднял глаза и внимательно посмотрел в ее лицо. Что-то промелькнуло перед его глазами, что-то неуловимое, какая-то необычная темная искорка…
— Хорошо, — сказал он. — Я пойду с тобой, Хельга. Только… Куда мы пойдем?
Девушка улыбнулась.
— Расскажу по дороге, — пообещала она.
…Символы, вырезанные на камнях, сплетались в волшебный узор. Можно было часами вглядываться в него, не задумываясь над его смыслом и не пытаясь его разгадать, а просто любуясь им. Он гипнотизировал взгляд, скользящий по символам, завораживал его. Поэтому порой трудно было заставить себя сосредотачиваться над смыслом начертанного, заглядывать за изрезанный бороздками камень. Но когда это все же удавалось…
— Эй, ты чего здесь ошиваешься? — крикнул кто-то сзади.
Хельга подскочила на месте, обернулась.
— А ты чего так кричишь? Ты меня напугал! — выпалила она.
Человек, стоявший в дверном проеме Храма, усмехнулся.
— Тебя напугаешь, как же…
Он оттолкнулся плечом от косяка, прислонившись к которому, он стоял до сих пор, и двинулся вглубь Храма. Это был крепкий, плечистый молодой мужчина с роскошными черными кудрями и темным проницательным взглядом. Одет он был в темно-фиолетовый камзол с серебряной отделкой, штаны и кожаные сапоги для верховой езды.
— Как тебя зовут, девочка?
— Хэлгерда. А тебя?
— Исайя. Я присматриваю за Храмом. Ты что-то зачастила сюда. И не похоже, что ты приходишь сюда молиться древним богам.
Хельга встала с пола. Смотрителю храма она была по грудь, приходилось смотреть на него снизу вверх.
— Зачем ты сюда приходишь? — спросил Исайя.
— А что, нельзя? Храм ведь открыт для всех.
— Да, Храм открыт для всех. Но никто сюда не приходит.
— А как же ты? Ты ведь приходишь сюда.
— Я присматриваю за Храмом.
— Но тебя никто не назначал смотрителем. Ты делаешь это по собственному желанию.
Какое-то время Исайя всматривался в лицо девушки. Потом прикрыл глаза, усмехнулся.
— Один — один.
Хельга улыбнулась.
— Если хочешь, можем поболтать об этом. Я бы не отказалась. Только лучше не здесь, наверное.
Исайя кивнул.
— Я живу здесь неподалеку. И я живу один. Приглашаю в гости. Пойдешь?
— Пойду, — Хельга как-то странно улыбнулась и взглянула на смотрителя. — А ты со мной пойдешь… потом?
Исайя нахмурился.
— О чем ты?
Но Хельга уже улыбалась широко и непроницаемо.
— Поговорим об этом у тебя! Я могу заварить хороший чай. Что-нибудь вкусненькое к нему, надеюсь, найдется?..
Чем дальше Лайгерт шел следом за Хельгой по извилистым пещерам, которым, казалось, не было конца, тем сильнее он сомневался в принятом решении. Существование какого-то иного мира за пределами подземелья смущало и тревожило его, и никак в сознании не умещалась мысль о том, что он сам когда-то жил там.
Вдруг от мыслей его отвлек легкий, едва уловимый шорох. Лайгерт замер, мгновенно поняв, что это не псы преисподней — те поотстали от них, чураясь его непривычной компании. А вот что это было…
— Они просто так тебя не отпустят, да? — остановившись, спросила Хельга через плечо.
— Похоже на то, — ответил Лайгерт.
Их окружили в считанные секунды. Хельга была права: в этом подземелье давно не было тех, кто мог бы сравняться с Лайгертом по силе. Но это если один на один. А когда на одного несколько десятков…
— Ты умеешь драться или мне тебя защищать? — спросил Лайгерт.
— Я умею драться, но мне это не очень нравится. В любом случае, дерись, не думая обо мне. Я могу о себе позаботиться.
— Хорошо, — ответил Лайгерт. И бросился вперед.
Он провел странную с первого взгляда атаку: нанес самым кончиком меча небольшие раны нескольким звероподобным демонам, окружившим их, и тут же вернулся к спутнице. Краем глаза заметив любопытство в глазах Хельги, он поднял лезвие своего меча.
— Я называю его «Честное Предупреждение», — сказал он. — С его помощью я показываю противникам, что могу их убить. И если они…
Взревев не столько от боли, сколько от негодования, раненые демоны кинулись на Лайгерта — и вдруг порезы на их телах лопнули, разошлись, превратившись в огромные рубленные раны, из которых алым веером брызнула кровь.
— …Если они не принимают это во внимание, они умирают, — закончил Лагерт. И снова бросился в атаку.
После этого страшного боя они снова продолжили путь. Подземелья были огромными: они шли, почти не отдыхая, несколько дней. Но больше никто не пытался напасть на них.
Чем дальше они шли, тем легче и разнообразнее становились запахи. Посвежели пещерные сквозняки; псы преисподней, еще преследовавшие его в расчете на новую добычу, отстали, исчезли и мелкие твари, обычно прячущиеся по щелям и норам. Наконец потолок пещеры стал подниматься и стало светлей, а за очередным поворотом открылся длинный тоннель, и в конце его вспыхнула ослепительно-яркая точка. По мере того, как они шли по тоннелю, точка разрасталась и превращалась в пятно неправильной формы, и за светом, из которого оно состояло, показались какие-то невнятные очертания.
Хельга оглянулась на спутника. Она шла неторопливо, потому что понимала: зрение существа, столько времени проведшего под землей, должно еще привыкнуть к свету на поверхности. Хоть Лайгерт и был демоном, все же и ему следовало поберечь себя.