— Откуда они здесь?
— Ид ада, — пожала плечами она. — Откуда же еще. Срок контракта, заключенного на них, истек, куда их еще девать…
— А разве вечность может истечь?
— Конечно, может.
— И они попадают к тебе?
— Не только ко мне. У меня есть конкуренты.
— А… клиенты? Кто твои клиенты, Хельга?
— Ну, много кому хочется стать кем-то другим по сравнению с тем, кем они являются. Хотят понять, как это. Но для такого понимания нужно сравнение, а его-то как раз не получается: нельзя быть двумя разными существами одновременно… Но я этого, конечно, никому не говорю. Товар обратно не принимается. А потом, есть такие, кто коллекционирует разные души и пользуется ими поочередно, как актер своими масками, — продолжала она все тем же, чужим голосом. — И, знаешь, что самое интересное? Они никогда не обманывают. Каждый раз они именно те, кто они есть. Правда, только в данный момент. Некоторым другие души просто необходимы, чтобы сделать карьеру или влюбить в себя какого-то человека… А еще тут недавно заходил один. Он продал душу за мировое господство, да вот, спохватился, захотел вернуть, стал искать. Но ко мне товар так быстро не попадает. Сначала, как полагается по контракту, — вечность…
Мельком взглянув под стекло, Хельга сунула туда руку и что-то там поправила.
— Хельга.
— Да?
— В чем же тогда наказание, если человек не имеет ничего общего с тем, что продает в вечное рабство?
— Какое наказание, Рик? О чем ты? Демоны — те вовсе рождаются без души, и — знаешь, что? — они считают это счастьем. Точнее, не счастьем, а… свободой, что ли. Это человеческое слово, пожалуй, наиболее точно передает то, чем мы владеем от рождения. Хотя, оно тоже не совершенно, конечно…
— Тогда зачем же человеку дается душа?
— Да так. В качестве извинения.
— Извинения?
— Да. Кусочек создавшего этот мир в качестве его извинения за то, что он создал.
Кажется, Хельга повторила эту фразу несколько раз. Но за это время она менялась: расплывалась, теряла очертания и становилась кем-то иным, смутно знакомым.
— В принципе, с ним можно сделать все, что тебе заблагорассудиться, — продолжала она. — Даже продать… Разве ты никогда не думал об этом, Рик? — произнес вдруг тот, кем она обернулась. — Ты расстаешься с душой не тогда, когда умираешь, а тогда, когда заключаешь сделку о ее продаже. Но теряешь ты ее даже не в тот момент, когда подписываешь договор — или даешь устное обещание, теперь это не важно. Ты теряешь ее тогда, когда в твоей голове в первый раз появляется мысль об этой сделке. Все остальное — только вопрос времени, потому что назад дороги уже нет…
Ну, конечно. Кто бы мог сомневаться. Это он. Маскировался. Но зачем? Зачем ему это было нужно? Зачем?!.
Я вырвался из сна, как заживо похороненный из свежей могилы. Я был мокрый, меня трясло, хотя не кошмар же мне снился… Да нет, кошмар. Самый настоящий кошмар.
Вокруг было темно. Сквозь щель под дверью проникали приглушенные голоса и едкий запах цитрусов. Я поднялся и выбрался из своего логова. Спать больше не хотелось. Хотелось вылить на себя пару ведер воды, что я и сделал.
Хотя в комнате еще царила ночь, в гостиной уже рассвело. Там собрался целый консилиум: Хельга, Колен, Лай. Хельга покусывала соломинку, опущенную в стакан с апельсиновым соком. Колен, прикрыв глаза, протирал очки белоснежным носовым платочком, Лай задумчиво курил свою трубку.
— Доброе утро! — Хельга облизнула губы. — Не спиться?
— Хватит, поспал уже. А сколько времени?
— Около четырех утра.
— Ясненько… А по какому случаю собрание?
— О, случая целых два! И оба очень любопытные. Первый — с твоим новый приятелем, второй — с бывшим ухажером Алисии, Габриелем Стентоном.
— А что с ними не так?
— Оба покойники, и оба живые. Здорово, правда? Всем бы так. Кир этот — в высшей степени интересный персонаж. Насчет него у меня есть кое-какие догадки, но их нужно будет проверить. Что касается Габриеля, с ним сложнее. Колен еще наведет справки среди нежити — что-нибудь, может, и проясниться. Но ситуация, конечно, странная.
— Габриель инсценировал свою гибель, — пояснил Колен. — Вместо него погиб инициированный им паренек — инициированный, кстати, без разрешения клана и, очевидно, для этой самой цели. А так как у нежити нет ни следов, ни индивидуальных отпечатков пальцев — вообще ничего, с помощью чего их можно было бы распознать, — никто ничего не заподозрил. Мне удалось выяснить истину только потому, что сам Габриель был прирожденным вампиром, а его двойник — инициированным. Останки в таких случаях немного, но отличаются. Ох, Рик, я с этим прахом весь вечер провозился — думаю, экзамен на некроманта теперь могу сдать.
— Это все, конечно, замечательно, только что это нам дает? — Хельга громко зажурчала соломинкой. — Ничего не понятно. Вампир, инициировавший девушку, изображает свою гибель, когда та прогоняет его. Рассчитывает на сентиментальность? Глядя на Алисию, я бы усомнилась в этом… Ладно, не суть. Важно, что спустя несколько месяцев при весьма странных обстоятельствах погибает следующий любовник вампирицы! Вот в чьей смерти сомневаться, к сожалению, не приходиться. И — заметьте! — исполнителем является нежить. Колен, Габриель был достаточной силы, чтобы осуществить это? Я имею в виду, мог ли он забраться на такую глубину, из которой можно незаметно всадить иглу в одежду мага сверхвысшей категории?
— Ты сама ответила на свой вопрос, Хельга.
— Да, я заметила.
На минуту дискуссия замерла. И в этой минутной тишине я отчетливо услышал голос Алисии внутри своей головы.
«— Рик, мы можем поговорить?» — спросила она.
«— Алисия? — сказать, что я был очень удивлен ее зовом, — все равно, что ничего не сказать. А если бы я спал?.. — Да, конечно».
«— Ничего, что я так поздно? То есть, рано? Ах, ладно… Я просто хочу кое-что сказать. Я тут думала о Габриеле. Я вспоминала его. Тогда, накануне его отъезда, мы поссорились, но он ничего не говорил о своих намерениях. И вдруг ни с того, ни с сего предложил мне собраться и рвануть куда-нибудь на другой конец света, где нас никто не будет знать, где никто нас не найдет. Он даже пообещал обучить меня приемам вампирской магии, которые знал сам. Говорил, что мы будем охотиться вместе и вместе проживем вечность. Но я тогда посмеялась над ним: я что, сумасшедшая, чтобы Закон нарушать? Он обиделся на меня и ушел. А потом я узнала, что он погиб. Рик, как ты думаешь, это важно?»
«— Это важно, Алисия. Это очень важно. Спасибо, что рассказала мне это. Я передам Хельге. Спокойной ночи».
Не дожидаясь ответа, я разорвал связь и наконец заметил, что Хельга, Колен и Лай с неподдельным интересом смотрят на меня. Хельга улыбалась.
— У тебя такое забавное лицо, когда ты мысленно общаешься, — сказала она.
Я вспыхнул.
— Ничего забавного! Это, между прочим, наша свидетельница была…
Я рассказал все, что услышал от Алисии. Когда я закончил, Хельга, Колен и Лай обменялись взглядами, решая, кому озвучивать очередную версию этого запутанного дела.
— А что, если Габриель пытался от кого-то убежать? — осторожно спросил Колен. — И сумел сделать это. А Рэдсен — нет.
— А может быть… — начал я, но Хельга оборвала меня:
— Чего мы собственно спорим? Давайте спросим у самого Габриеля! По крайней мере, у нас теперь есть подозреваемый. Вот только кто ж его знает, где он находится!
— Какая разница? Если он существует, он не сможет не явиться на наш зов, — сказал Лай.
— Это точно! — Хельга вскочила с кресла, пассом потушила масляные светильники и зажгла свечи. Лай поднялся тоже, отодвинул в сторону журнальный столик. Хельга шагнула было в центр гостиной, но вдруг взглянула в сторону Колена.