Тэрыкы и раньше считал, что у людей мало разума, но жители селения, кажется, утратили и тот, что оставался. Они бестолково метались взад и вперед, размахивали руками, падали, ползли, а самое главное — дрались!
В том мире, где жил Тэрыкы, драк не было. Были схватки — из-за самки, из-за добычи, наконец, из-за самой жизни. Вызывались они жестокой необходимостью, но звери очень неохотно вступали в схватки и, если была возможность обойтись без них, заканчивали дело миром. И никогда не старались причинить боль просто так, без всякой цели — эта особенность была присуща только человеку.
Вот и сейчас люди совершали бессмысленные, бесцельные действия только для того, чтобы причинить друг другу как можно больше боли: таскали друг друга за волосы, сбивали с ног, царапались, кусались, пинали тех, кто уже упал и не двигался, — зверь никогда не трогает лежащего неподвижно. Все это сопровождалось пронзительными криками и стонами.
«Может быть, уже напали на сироту?» — испуганно подумал Тэрыкы, но приглядевшись, понял, что бьют не одного человека, а кого попало. Вскоре он заметил и другое: люди даже толком не видят и не понимают ничего.
Тогда выбрался из укрытия и пошел, ловко увертываясь от ударов. Никто не обращал на него внимания, впрочем, многие из людей стали уже вполне дикими — обнаженные, с растрепавшимися волосами, так что Тэрыкы не особенно отличался в толпе.
Но один все-таки заметил его и погнался с криком:
— Дикий человек! Эй, погоди… Вот скажи мне, почему ты такой дикий? Отвечай!
Кто-то ударил его в ухо и сбил с ног.
Тэрыкы прошел почти все селение и не нашел того юношу, о котором говорила Яри, — красивого, стройного, с ясным взором и улыбкой на губах. Все были безобразными, с перекошенными от ярости лицами и сгорбленными спинами, с мутными бессмысленными глазами. «Почему она так хвалила человека? — подумал с горечью. — Ведь все они гораздо хуже меня…»
Не выдержав, он принялся кричать:
— Сирота! Эге, где ты, сирота!
Несколько голосов заревело в ответ:
— Все мы сироты!
— Вот, я тоже сирота!
— Сейчас покажем тебе сироту!
Тэрыкы поспешил убраться подальше. С тяжелым сердцем шел он по селению, как вдруг кто-то схватил его за руку:
— Помоги, приехавший издалека!
Он круто обернулся. Женщина, увидев его лицо, отшатнулась с криком. Но тут же пересилила себя:
— Все равно… Хоть и дикий человек, но самый разумный здесь. Слышала я, как звал ты сироту…
— Ищу я Айвана, — ответил он.
— Сама ищу его, — стиснула руки женщина. — Но куда-то исчез!
— Что случилось с этими людьми?
— Злой Онкой напоил их ядовитым зельем.
— Как пили такое? — еле выдавил он, вытирая покатившиеся слезы. — Ведь нельзя даже находиться рядом.
— Так и пили, — женщина снова подошла к нему. Странно — эта женщина разговаривает с ним без отвращения и страха. Морщинистое лицо ее доброе и ласковое. — Зачем Айвана ищешь?
Тэрыкы, не отвечая, смотрел на побоище. Люди продолжали драться с прежним остервенением.
— Вот он! — вскрикнула женщина.
Все на войну! Красный щит Татая. Кто убил тебя?
Айван шел, вооруженный копьем, луком и стрелами, на боку болтался ужасающий нож. Одет он был в одежду воина, отправляющегося сражаться с иными племенами. Рядом шел старшина в такой же одежде, похожий на вооруженного медведя. Позади плелся Татай, размахивая увесистой пращой.
— На войну! — кричали они. — Все на войну! Сражаться будем с врагами.
Они вошли в толпу, как гарпун в тело. Старшина издавал боевой клич: «Ира-ира!» и хлестал мужчин толстым ременным чаатом. Заслышав боевой клич, мужчины выпрямились и тоже побежали надеть военную одежду.
Татай вдруг вспомнил что-то и бросился к своему шатру. Он пробежал совсем близко от Кумака и Онкоя, притаившихся в соседнем опустевшем жилище. Глядевший в щелку Кумак торжествующе толкнул в бок рэккена:
— Снял амулет! В руках Татая он… Знаю, как его взять.
Он тут же превратился в старшину Амека. Вдвоем с Онкоем они пошли по селению. В каждом шатре Кумак-Амек говорил хозяину, переодевавшемуся в военную одежду:
— Идите на тот конец селения. Враги уже проникли сюда, скорей собирайтесь!
Вскоре на противоположном конце селения гудела большая толпа вооруженных людей.
Татай отыскал на вешалах старый боевой щит. Выскочив, нос к носу столкнулся с диким человеком Тэрыкы, который из укрытия разглядывал Айвана и бормотал: