– Пострадала она или нет, это ей решать, mi corazon.
Последняя фраза мне не очень понравилась.
– Вы не собираетесь нам помогать. Вы только хотите играть в кошки-мышки. Ладно, одна мышка сейчас уйдет. – Я повернулась к двери, осторожно поглядывая на Энцо. Он-то явно не был любителем.
– Разве ты не хочешь найти маленького мальчика, про которого мне сказал Мэнни? Всего три года – он слишком мал, чтобы достаться бокору.
Это остановило меня. Она знала, что я клюну. Черт бы ее побрал.
– Что еще за бокор?
Доминга улыбнулась.
– Ты и в самом деле не знаешь?
Я покачала головой.
Ее улыбка стала шире: она была приятно удивлена.
– Положи правую руку на стол вверх ладонью, por favor.
– Если вам что-то известно о мальчике, просто скажите мне, пожалуйста.
– Пройди мои маленькие тесты, и я тебе помогу.
– Какого рода тесты? – Я надеялась, что в моем голосе прозвучит все подозрение, которое я испытываю.
Доминга рассмеялась – весело и отрывисто. Все морщинки у нее на лице пришли в движение. Ее глаза искрились ликованием. Почему у меня было такое чувство, что она смеется надо мной?
– Ну же, chica. Я не причиню тебе вреда, – сказала она.
– Мэнни?
– Если она сделает что-нибудь, что может тебе повредить, я так и скажу.
Доминга посмотрела на меня несколько озадаченно.
– Я слышала, что ты можешь оживлять по три зомби за ночь несколько ночей подряд. И все-таки ты, наверное, новичок.
– Неведение – благо, – заметила я.
– Сядь, chica. Это тебе не повредит, я обещаю.
“Этоне повредит”. То есть в будущем меня ждут более болезненные ощущения. Я села.
– Малейшее промедление может стоить мальчику жизни, – сказала я. Попробуем воззвать к лучшей части ее натуры.
Она наклонилась ко мне.
– Ты действительно думаешь, что ребенок еще жив?
Кажется, у ее натуры нет лучшей части. Я отклонилась назад. Ничего не могла с собой поделать – врать ей я была не в состоянии.
– Нет.
– Тогда у нас есть время, не так ли?
– Время для чего?
– Положи руку, chica, por favor, тогда я отвечу на твои вопросы.
Я глубоко вздохнула и положила правую руку на стол вверх ладонью. Она напускала на себя таинственность. Ненавижу людей, которые напускают на себя таинственность.
Доминга достали из-под стола маленький черный мешочек; казалось, он все время лежал у нее на коленях. Похоже, она все спланировала заранее.
Мэнни смотрел на мешочек так, словно ждал, что оттуда выползет что-то опасное. Он был недалек от истины. Доминга Сальвадор вынула из мешочка нечто опасное.
Это был амулет – гри-гри, сделанный из черных перьев, кусочков кости и высушенной птичьей лапы. Я сначала подумала, что это лапка цыпленка, но потом увидела толстые черные когти. Где-то тут летает ястреб или орел с деревянной ногой.
Я представила себе, как Доминга вонзает эти когти в мою плоть, и приготовилась отдернуть руку. Но она просто положила гри-гри в мою открытую ладонь. Перья, кусочки кости, высушенная лапка ястреба. Мне не было противно. Не было больно. Пожалуй, я чувствовала себя немного глупо.
Потом я почувствовала тепло. Амулет стал теплым в моей руке. Секунду назад он был холодным.
– Как вы это делаете?
Доминга не отвечала. Я поглядела на нее, но она напряженно смотрела на мою руку. Словно кошка, готовая прыгнуть.
Я снова перевела взгляд на амулет. Когти сжались, потом распрямились, потом снова сжались. Гри-гри шевелился у меня на ладони.
– Че-е-ерт! – Я хотела вскочить. Бросить эту гадость на пол. Но я удержалась. Я осталась сидеть, чувствуя, как каждый волосок на моем теле шевелится, а сердце колотится у самого горла.
– Ну ладно, – хрипло сказала я. – Я прошла ваш маленький тест. Теперь уберите эту штуковину к чертовой матери.
Доминга осторожно сняла лапку с моей ладони. Она старалась не касаться моей кожи. Не знаю почему; но было видно, что для нее это важно.
– Черт возьми, черт возьми! – шептала я еле слышно. Я вытерла руку о майку, прикоснувшись при этом к пистолету. Большое утешение знать, что в самом худшем случае я могу ее просто пристрелить, пока она не запугала меня до смерти. – Теперь мы можем перейти к делу? – Мой голос почти не дрожал. Ай да я.
Доминга баюкала лапку в руках.
– Ты заставила когти двигаться. Ты была испугана, но не удивилась. Почему?
Что я могла сказать? Ей это незачем знать.
– Я чувствую мертвых. Это такой же дар, как умение читать мысли.
Она улыбнулась.
– Ты действительно веришь, что твоя способность оживлять мертвецов похожа на чтение мыслей? На салонные фокусы?
Доминга явно никогда не встречала настоящего телепата. Иначе бы не отзывалась о них так презрительно. По-своему они внушают страх не меньше, чем она.
– Я оживляю мертвых, Сеньора. Это всего лишь работа.
– Ты веришь в это не больше, чем я.
– Но стараюсь изо всех сил, – сказала я.
– Тебя кто-то уже проверял. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Моя бабушка со стороны матери проверяла меня, но не этим. – Я показала на все еще шевелящуюся лапку. Она была похожа на те фальшивые руки, которые можно купить у Спенсера. Сейчас, когда я уже не держала ее, я могла попытаться уговорить себя, что у нее внутри крошечные батарейки. Хорошо.
– Она была вудуисткой?
Я кивнула.
– Почему ты не училась у нее?
– У меня врожденный дар оживлять мертвых. Религиозные предпочтения от этого не зависят.
– Ты христианка. – В ее устах это прозвучало упреком.
– Вот именно. – Я встала. – Хотелось бы сказать, что мне было приятно провести с вами время, но это будет неправда.
– Задавай свои вопросы.
– Что? – Смена темы оказалась для меня слишком стремительной.
– Спрашивай, что ты там хотела спросить, – сказала Доминга.
Я поглядела на Мэнни.
– Если она говорит, что ответит, значит, ответит. – Казалось, он не особенно этому рад.
Я снова села. Еще одно оскорбление – и я уйду. Но если она действительно может помочь... О дьявол, в ее руках была тонкая нить надежды. И после того, что я видела в доме Рейнольдсов, я за нее уцепилась.
Я намеревалась сформулировать свои вопросы как можно вежливее, и теперь мне нельзя было ошибаться.
– Случалось ли вам в последнее время оживлять зомби?
– Допустим, – сказала она.
Ладно. Я помедлила, прежде чем задать следующий вопрос. Мне снова показалось, что в руке у меня шевелится эта чертова штука. Я потерла ладонь о коленку, словно это ощущение можно было стереть. Что меня ждет в худшем случае, если она обидится? Лучше не спрашивать.
– Вы не давали зомби задание... отомстить? – спросила. И вроде бы даже вежливо. Поразительно.
– Нет.
– Вы уверены?
Она улыбнулась.
– Я запомнила бы, если бы выпустила из могилы убийцу.
– Зомби-убийцы не обязательно были убийцами при жизни, – сказала я.
– О? – Ее седые брови взметнулись вверх. – Не ужели ты так хорошо знакома с оживлением “зомби – убийц”?
Я боролась с желанием уклониться от ответа, как школьница, которую уличили во лжи.
– Только с одним случаем.
– Расскажи мне.
– Нет. – Мой голос был твердым. – Это мое личное дело. – Личный кошмар, которым я не собиралась делиться с леди вуду.
Я решила слегка изменить предмет разговора:
– Мне приходилось раньше оживлять убийц. Они были не более агрессивны, чем обычные зомби.
– Сколько мертвых ты вызвала из могилы? – спросила Доминга.
Я пожала плечами:
– Понятия не имею.
– Дай мне... – она, казалось, ищет нужное слово, – хотя бы приблизительную оценку.
– Не могу. Должно быть, несколько сотен.
– Тысяча? – спросила она.
– Может быть, я не считала.
– А твой босс в “Аниматор Инкорпорейтед” ведет счет?
– Я полагаю, что все мои клиенты занесены в компьютер, – сказала я.
Она улыбнулась.
– Мне очень любопытно узнать точную цифру.