Николай Пропирный
Смирные люди
Рассказы и повесть
Издательство «Тровант»
Москва
2020
«Смирные люди» — второй прозаический сборник московского литератора Николая Пропирного. Произведения, вошедшие в книгу, в 2010-2020 гг. публиковались в альманахах «Диалог», «Кольцо А», «Информпространство», журнале «Москва–Тель-Авив» и др.
Нагадали
Старшая сестра Дашка с подружками своими Наташкой да Панькой сговорились крещенским вечером погадать на женихов. Братья ее Николка и Илюшка, один десяти, другой восьми лет, прознали об этом, приоткрыв на девичье кудахтанье дверку в холодные сени из чулана, где они пытались найденным кувшинным осколком отпилить ухо у копченого порося.
Гадание должно было проходить так. Перво-наперво следовало ублажить овинника, для чего поставить в середку овина на пол миску с овсяным киселем, выпрошенную у дашкиной матери Пелагеи Васильевны для девичьих посиделок. Потом, если овинный угощенье примет, можно было приступать к самому гаданию.
Миска с киселем чрезвычайно заинтересовала двух подрастающих мужичков, которые, несмотря на все материнские усилия накормить их посытнее, постоянно испытывали чувство голода, особенно по зиме. Братья готовы были помочь сестрице и схарчить лакомство за овинного.
Но тут Илюшка сплоховал — заржал диким конем, услыхав, что девицам надо было делать дальше, а именно, — заголившись, сунуться задом в окошко овина. Ежели ничего не произойдет, значит, куковать еще год в девках, если огладит овинный по заду мохнатой лапой — жених будет серьезный да состоятельный, если же гладкой ладонью — идти под венец с голью-нищебродом…
Как брат загоготал, Николка схватил его за воротник, дернул вперед и, опрокинув подвернувшуюся лавку, ломанулся через сени на крыльцо. Наташка завизжала, а Панька ухватила стоявшее в углу коромысло:
— Я вас, чертей неумытых!
Хлоп! И если бы коромысло не чиркнуло, останавливая замах, по доскам низкого потолка, и если б не толстый тулуп, плохо пришлось бы николкиному хребту.
— Паня, что ты, убьешь! — запричитала, схватившись за коромысло, добросердечная Наташка.
— И убила б, не пожалела, шишей нечесанных! Суют свой нос сопливый повсюду, куда не просят, оглоеды! — воинственно кричала Панька, не выпуская из рук оружия.
— Дура толстомясая! Ишь оходила как, аж спина затрещала. Чтоб тебе самой треснуть всей, харапоидолице! Чумичка курносая! — наперебой отругивались братья из-за спасительной двери.
Дашка, плюхнувшись на кадушку с кислой капустой, хохотала в голос.
Подлый удар коромыслом и, в особенности, «оглоеды» требовали отмщения, план которого был составлен братьями немедленно и точно. Из трех овинов, которыми могли бы воспользоваться девицы, подходил только один, наташкиных родителей, — он стоял на отшибе, и низкое окошко, необходимое для задуманного, оставалось в нем незабранным. Матери Николка с Илюшкой, повечеряв, сказали, что их зазывал дьячков сын, у которого в избе ночует прохожий пораненный солдат, рассказывающий много всякого интересного про войну. Уходившаяся за день Пелагея Васильевна только рукой махнула.
Братья шли след в след, шагая пошире, и старательно заметали за собой утащенным из дому березовым голиком. Впрочем, падал некрупный мягкий снег, и особенно сторожиться нужды не было. Спустившись по шаткой трехступенчатой лесенке в темный овин, быстро подтащили к гадальному окошку невысокую, грубо сколоченную лавку и устроились в дальнем углу на пыльном полке для инструмента. Закутавшись в тулупы и поплотнее прижавшись друг к другу, стали ждать.
Вскоре раздались девичьи перешептыванья, заскрипел у двери снег, а затем и сама низкая дверка. Девицы, хихикая, приседая и оглядываясь, просеменили в центр овина, поставили на утоптанный земляной пол миску, положили краюху хлеба и опрометью кинулись вон.
Недолго думая, братья бросились к добыче. Кисель, не успевший даже подмерзнуть, был истреблен, и миска выскоблена честно разделенным хлебом до блеска в падавшем сквозь гадальное окошко лунном луче. Оставив на полу пустую посудину, снова забились на полок.
Скрипнула дверь и в щелку просунулась чья-то голова, кажись, Панькина.
— Съел! — выдохнула голова и исчезла.
— Съел, съел! — эхом отозвался шепот за дверью.
Ну, сейчас пойдет. Николка пихнул локтем младшего брата в бок и скользнул с полка вниз. Илюшка, телепень такой, полез за ним, да сдернул за собой деревянную лопату-веялку, Николка едва успел поймать — так бы громыхнула…
Погрозив брату лопатой, Николка, чуть слышно шурша валенками, прошел к окошку. Илюшка за ним.