Это был молоденький парнишка в форме рядового санационной службы, и с ним все было ясно с первого взгляда – рожденный в трущобах, воспитанный телетаксером и абсолютно не представляющий себе, какой ценой еще предстоит расплатиться за силу и власть. Стероидные уколы, трехмесячное обучение, полугодовая накачка мышц и – вперед, на охрану столбовой дороги прогресса. Впрочем, у этого на рукаве красовалась жирная литера "К", курсант, щенок и сосунок, но как он шел! Одна рука кулаком в бедро как у Макса Гронкса в телесериале Пауки Вселенной, плечи ссутулены как бы под грузом мышц, глаза вприщур и нижняя челюсть выдвинута так далеко вперед, что не понятно, каким образом умещается во рту язык. Что за дурак выпустил его одного в патруль? Впрочем, нет, он был не один. Поодаль, по ту сторону подиума, отрезая Рексу дорогу к лестницам, удобно привалилась к колонне еще одна огромная фигура.
Биоп с грохотом придвинул ногой стул к столику, плюхнулся на него и уставился на Рекса строгим немигающим взглядом. Рекс, игнорируя, продолжал неторопливо есть. Биоп нахмурился.
– Кто такой! – рявкнул он натужным басом. – Почему не пропускаешь водителей к раздаче? Документ!
– Пошел вон, – негромко сказал Рекс.
– Что? – взвизгнул биоп своим естественным, увы, жидковатым голоском. – Что ты сказал?!
Стул отлетел в сторону. Биоп вскочил и широко размахнулся. Рекс нырнул ему под руку, уперся ладонью в курсантский подбородок и слегка толкнул. Опрокидывая столики, биоп вылетел с подиума прямо на движущуюся дорожку и мгновенно исчез в тоннеле. Рекс сел на место и снова принялся за еду.
Естественно, с его стороны это была всего лишь демонстрация, поскольку уже через несколько секунд перед ним выросла фигура напарника незадачливого курсанта. Точнее, напарницы, ибо это была женщина. И какая женщина! Рекс взглянул ей в лицо, да так и замер с ложкой у рта.
Валькирия, Брунгильда, она была поразительно красива. И в то же время, без сомнения, эта красавица была биопшей. Контраст между ожидаемым уродством и реальной красотой действовал ошеломляюще, и в голове у Рекса проскочила дикая мысль о том, какой же уродиной она должна была быть в добиопские времена, чтобы все те деформации, которые делают из нормальных людей уродов, смогли произвести с нею столь удивительную метаморфозу?
Двигалась биопша стремительно, с грацией пантеры, а сжатые кулаки и свирепая физиономия не оставляли сомнений в целях этого передвижения.
– Эй, эй, полегче, я не дерусь с женщинами, – сказал Рекс, и тут же стремительно присел, уворачиваясь от нацеленного в лицо кулака.
Несколько минут посетители жральни не по телетаксеру, а въявь наблюдали захватывающую картину рукопашной схватки, в которой нападавшая сторона била, ломала и сокрушала все, что угодно, кроме своей цели. Цель эта, хоть и огромная как элефант, в своей верткости и ловкости оказалась для биопши абсолютно недоступной. Наконец, тяжело дышащая биопша остановилась, рука ее скользнула в карман и выскочила оттуда вооруженная лучевым нейронным ножом. Рекс присвистнул. При всем своем опыте эту штуку он видел впервые. Нейронные ножи были оружием абсолютно запрещенным. Это был именно нож – его луч действовал на расстоянии не более тридцати сантиметров, однако малейший укол, по слухам, вызывал столь сильные мышечные судороги, что даже у биопов от них ломались кости. Причем чем сильнее и физически развитее был человек, тем эффективнее действовало это оружие. Если болевой шок не убивал человека на месте, то он превращался в мешок переломанных костей. За одно хранение нейронного ножа рядовой гражданин мог быть сгноен в санатории. Но, как известно, властям закон не писан, и вопрос лишь в том, кто именно находится у власти.
Пригнувшись и перебрасывая нож из одной руки в другую, биопша скользящими шагами медленно надвигалась на Рекса.
Посетители жральни, опрокинув и отбросив в сторону ту малость мебели, что еще умудрялась оставаться на своих местах, сгрудились на противоположной стороне подиума у бара.
Передвигалась биопша крайне рационально, движения ее были выверены и очень точны. Возможности избежать схватки у Рекса не было ни малейшей. За спиной его был зев мусоросборника, из которого доносилось надсадное чавканье перегруженного пневмотранспортера, а попытка прыгнуть в любую из сторон неизбежно привела бы его прямо на нож. Рекс схватил стул, и в это время биопша метнулась вперед.