– А я узнал Вас. Ведь это Вы были моим избавителям той кошмарной ночью, не правда ли? Выпьем?
– Выпьем, – согласился Рекс. – И скажите мне, кстати, кой черт Вас туда понес? Я имею в виду, что Вы делали ночью на гидропонном?
– Я понял так, что Вы меня не узнали. Хотя, с другой стороны, откуда вам меня знать? Вы же не местный. Меня зовут Граб. Юри Граб, не слышали? Да, вот она, слава художника. Ах, если бы я жил в Старых Мирах… Ваше здоровье… Видите ли, здесь я человек известный, но разве такая известность может удовлетворить мыслящий талант?.. Еще по одной?.. Мое агентство поставляет рекламу на все программы телетаксера. Я устанавливаю и большинство реклам на всех уровнях, по крайней мере, в двух шахтокварталах… Ваше здоровье… И знаете, что меня всего более удручает? Провинциализм… Еще по одной?.. Отчего же? Прекрасный дринк, импорт, столичная продукция. Ну, как знаете, а я тяпну. На чем мы остановились? Ах, да. Провинциализм.
Он взмахнул руками и смахнул со стола бутылку. Рекс еле успел поймать ее. Г-н Граб мутным взором проследил весь путь злополучного сосуда и сказал:
– Ну и реакция у Вас. Кстати, не хотите мне позировать? Для рекламы? Я неплохо заплачу. У Вас, как я понимаю, финансовые затруднения? А Вы побыли бы заодно и моим телохранителем. В последнее время телохранитель становится… как бы это выразиться… предметом настоятельной необходимости. Не отказывайтесь сразу, мы с Вами еще обсудим этот вопрос. А пока я продвину свою мысль. Провинциализм… – Г-н Граб значительно поднял вверх указательный перст и некоторое время смотрел на него с неподдельным интересом. Картина была завораживающая. Потом он с видимым усилием оторвал глаза от пальца и перевел их на Рекса. – Даже выдающиеся представители нашего мира погрязли в нем по уши. Ну, к примеру. Я тут изготовил одну рекламу… Ваше здоровье… Она установлена как раз на гидропонном уровне. Идея – мечта идиота! Это лучшее из того, что я создал… в последнее время, по крайней мере. Представьте себе: совсем юная девушка с еще неразвитой грудью и окровавленными трусиками – это, так сказать, некий тонкий намек на менархе – очень соблазнительная и трогательно сексуальная, предлагает пользователю не себя, нет, а… – он восторженно взвизгнул, – протеиновые чипсы! Чипсы! Ну, как Вам? На подсознательном уровне чипсы связываются с девственностью, с бурной гиперсексуальностью, В сознании пользователя создается устойчивая связь между пожиранием чипса и дефлорацией, а небрежная и порванная одежда, столь характерная для молодежи, в более старых или просто агрессивных особях рода человеческого оформляет такой, знаете ли, тонкий, э-э… я бы сказал, воздушный намек на изнасилование несовершеннолетней. Пожирая чипс, вы насилуете, мнете, раздираете юное девственное тело, получаете всю полноту осязательно-вкусового, так сказать, удовлетворения, и одновременно даете разрядку своим агрессивным склонностям. Великолепно! Прекрасно! Восхитительно!
– Да, – сказал Рекс, стараясь удержать на лице предельно серьезное выражение, – это очень интеллектуальная и, я бы сказал, высокоморальная реклама.
– Вот. Вот! А здесь на меня жалуются. Моя реклама, видите ли, по ночам пугает каких-то идиотов.
– Так Вы проверяли… – догадался Рекс.
– Именно! И нашел, что это все ложь, клевета, чушь, плешь и злобные измышления коварных эпигонов и недоумков! Даже Вам, человеку, не обремененному избытком интеллекта, все ясно, а им… Будьте добры, разверните, пожалуйста, свою мысль о высокой моральности.
Рекс поперхнулся от неожиданности.
– Ваше здоровье… – г-н Граб опрокинул в горло очередную порцию дринка и поощрительно покивал Рексу головой. – Ну же, ну, не стесняйтесь, прошу Вас, пр-р-рошу!
– Э-э… а-а… – агонизировал Рекс, но тут, к счастью, за своей спиной он снова услышал голос, на этот раз женский и знакомый ему хорошо:
– Что это ты так разбушевался, Юри? И вообще, почему вы, судари мои, не приглашаете присесть за свой столик умирающую от жажды девушку?
– А, это ты, Эни, – с аффектированной сердечностью воскликнул Граб, – присаживайся и отведай моего дринка, если против него не будет восставать твоя аристократическая натура.