В этот день, и без того изобиловавший то и дело возникающими пробками, все движение окончательно спутал и переломал все графики и схемы перевозок невесть откуда взявшийся безлитерный и нигде не числящийся грузопоезд, пропустить который надлежало, однако же, вне всякой очереди. Вылетел он из бокового отрезка шахты со стороны Пульсарки, откуда, естественно, никто ничего подобного не ожидал, и ожидать не мог, и тут же образовал дичайшую пробку, заткнув собою сразу две развилки и служебный коммуникационный тоннель.
В ЦУПе царила полная и совершенная растерянность. Санационное начальство – почему-то во главе с коммодором Корном, ответственным не за перевозки, а за подготовку санационных кадров – с начальственных басов перешло на пошлый визг. И если бы не вмешательство Аны, неизвестно, чем бы весь этот бедлам закончился.
Успех Аны и ее последующий перевод на место старшего чистильщика обусловлен был, естественно, ее способностью работать в симбиозе с компьютером. Однако сам факт такого назначения затронул интересы очень многих людей. Прежде всего, заволновалась прежняя чистильщица, обладавшая большим опытом работы, но не имевшая контакторов. Взволновались и другие операторши, которым Ана невольно перебежала дорогу. Злость, зависть и страх взбудоражили всю их маленькую общину, причем назначение каким-то боком задело, по-видимому, не только санаторок. Уж очень деликатное это дело, проводка грузов, и отнюдь не только в плане очередности. Отмашка на травлю Аны явно исходила сверху.
Травля была изобретательной, постоянной и по санаторному жестокой. Не принимавшие участия в травле санаторки не смели даже взглядом выразить Ане сочувствие. Ана держалась, сколько могла, но когда одна из обидчиц плюнула ей в пиво, она не выдержала.
Обидчица, здоровенная бабища, санаторная ветеранша, поднаторевшая во всякого рода “выяснениях отношений”, отступила на шаг от столика Аны и сказала, обращаясь к глумливо гоготавшим товаркам:
– Куда-то надо харкать. Не на пол же, он дырявый. Попадешь еще там, на нижних этажах, кому путному на сапог! – И тут же, взревев от ярости, кинулась в драку: Ана с размаху выплеснула пиво ей в лицо.
Однако дело ей пришлось иметь не с изнеженной девочкой из благополучной семьи. Для Аны, дочери докера космопорта, путь наверх был ой-как непрост, и навидалась она на этом пути всякого. Не успев понять, что такое с нею, собственно, происходит, обидчица оказалась впечатана физиономией в металлические прутья пола, а бока ее вступили в чрезмерно интимный контакт с тяжелыми ботинками Аны.
На помощь зачинщице бросилась вся компания обидчиков, и тут Ану не могли выручить уже никакие бойцовские навыки. Ее зажали, в мгновение ока опрокинули на пол и, мешая друг другу, принялись азартно избивать. Ни вблизи бара, ни у мониторов слежения в это время, естественно, не оказалось ни одной вертухайши.
– Следов, следов не оставляйте, – кричала в спины не на шутку разошедшихся товарок заказчица расправы, сама в ней участия не принимавшая в силу высокого ранга чистильщицы. И в этот момент раздался негромкий голос, как ни странно перекрывший азартные вопли санаторок.
– Прекратить!
У входа в бар стоял высокий человек в голубой форме старшего технического служащего.
Клубок на полу рассыпался. Санаторки мышами кинулись в разные стороны и в мгновенье ока оказались сидящими за дальними столиками бара. И тут же с разных сторон в бар ворвались возбужденные биопши – санитарки.
Ана, с трудом поднявшаяся с пола, была ими немедленно схвачена, а зачинщица драки продолжала валяться на полу без движения.
Технарь впился глазами в дежурную фельдшершу.
– Как я понимаю, – ледяным тоном сказал он, – ты тут старшая по караулу?
Фельдшерша бледнела на глазах и судорожно кивала, не в силах выговорить ни слова.
– Вот, значит, таким образом мы и служим? В баре твориться черт знает что такое, а ни одна санитарка не следит за порядком не только лично, но и у мониторов?
– Но… все под контролем… – робко сказала фельдшерица и кивнула головой на Ану. – Зачинщица беспорядков схвачена, мы ее сейчас в карцер…
– Молчать! – гаркнул технарь. – К твоему несчастью я, пусть и случайно, но видел все происшедшее с самого начала. Своими глазами. Можете не сомневаться, если что-нибудь подобное повторится, выводы последуют незамедлительно. Самые печальные для всего караула. Отпустите девушку, и не дай бог мне узнать, что вы ее хотя бы пальцем тронули… брысь отсюда.