– Вы в рубке?! – нервно выкрикнул господин Советник.
– Безусловно, – согласился Рекс. – Правда, я не уверен, что мы с вами имеем в виду одно и то же.
– Изволите острить?
– В беседе со столь высокопоставленной особой? Да Вы совершенный идиот, сударь мой. Разве я посмею?!
Изображение лица господина советника задрожало и исчезло с экрана, а на его месте возникла надменная физиономия того же самого земного типа, и Рекс с некоторым удивлением отметил, что этого человека в свите господина Координатора он не видел.
Это был человек совсем другого закала. Упершись Рексу в лоб твердым бездушным взглядом, он пролаял:
– Капитан!
Хельмут встал рядом с Рексом и положил ему руку на плечо.
– В чем дело, капитан?
– Не понимаю, – Хельмут недоуменно пожал плечами.
– Это я Вас не понимаю, капитан.
– Одно другого не исключает, сэр.
Экран визиофона на мгновение погас и зажегся снова. Теперь он показывал апартаменты люкс. На первом плане оказался инерционный столик на силовой подвеске. На столике красовалась бутылка с бесценным земным шерри. Этикеткой бутылка была заботливо повернута к экрану. Вокруг стола в мягких креслах вальяжно развалились господин Советник от информации и этот, второй, которого Рекс теперь имел возможность рассмотреть получше.
Он был довольно высок даже по меркам азерской поверхности, строен и, очевидно, достаточно силен. В отличие от господина советника, одетого во фрак и рубашку с белоснежным жабо, этот был облачен в полувоенного покроя удобный комбинезон. На коротких волосах плотно сидел аристократический серебряный обруч, на плече сверкала фионитами серебряная же звезда барона третьей империи.
– Почему в вашей рубке бедлам, капитан? – спросил барон внушительно. – Немедленно удалите посторонних!
– Мы работаем, господин барон, и я бы не хотел, чтобы нам мешали.
– Ваши желания или нежелания никому не интересны. Важно, что мы желаем с вами побеседовать. Вы что, не знакомы с уставом? Вы не знаете, что полагается делать, когда вверенный Вам корабль попадает в беду?
– А с чего это господин барон взял, что корабль попал в беду? – удивленно спросил Рекс Хельмута и повернулся к экрану.
– А? Господин барон? – оживился Хельмут. – Я не помню, чтобы я, оповещал Вас о чем-то подобном.
– У меня свои источники информации, – холодно сказал барон.
– Всыпьте им как следует, – посоветовал Рекс. – Нельзя позволять всякому быдлу шутить с Вами, аж третьеимперским аристократом, неприличные шутки. А сейчас, будьте добры, отключитесь.
– Что?! – взлаял барон.
– Из рубки, как Вам, разумеется, известно, люксы не выключаются, – спокойно пояснил Рекс, – Ваша надутая физиономия всем тут, признаться, успела надоесть, а ломать визиофон жалко.
– Я никому не позволяю с собою шутить. Вы в этом убедитесь очень скоро, – холодно сказал барон и отключился.
На этот раз Рекс вошел в задачу сразу. К тому месту, на котором его прервал бесцеремонный вызов господина имперского советника, он продвинулся одним рывком. Компьютеры стонали от перегрузки. Задача сопротивлялась изо всех сил, и Рекс вламывался в нее как большой горнопроходческий комбайн вламывается в базальтовое нутро планеты. И тут он услышал злобный вопль Хельмута:
– Сволочи! Они включили SOS!
Под потолком вспыхивала зловещим светом красная сигнальная плата. Синхронно со вспышкой в рубке раздавался зубодробительный вой сирены. Конвертоплан выплевывал в пространство SOS, и, ориентируясь по этому сигналу, к нему, надо полагать, уже спешили незваные избавители.
Отключить сигнал можно было только из люкса господина Советника, но верхняя палуба наверняка уже была блокирована изнутри. Хотя капитан-командор теоретически являлся в полете полным и единоличным хозяином корабля, господа олигархи, пребывая в трогательной заботе о собственной безопасности, всегда и во всем были чрезвычайно предусмотрительны.
Рекс не знал, сколько времени потребуется новоявленным пиратам, но было очевидно, что немного. Они не могли подвергать себя риску наткнуться на нечаянных свидетелей. Спасение корабля было только в еще большем ускорении расчетов и переходе с ионных двигателей на конвертор. Напряжение, в котором Рекс работал, было уже запредельным, и все же он катастрофически запаздывал. Рекса охватила безумная ярость, позвоночник скрутило болью никогда еще не испытанной силы, и тут он вдруг почувствовал, что его возможности чуть ли не удвоились. Решение, хотя и приближенное, будто бы впрыгнуло ему в голову, и Рекс, переведя конвертор на ручное управление, включил пусковой режим.