— Ну что, — торопливо и горячо зашептал старикан, — ну что, милый мой Филипп Михалыч, момент настал, настал моментик-то…
«… Момент настал, прими гастал», — глухо прозвучало в голове Старцева.
— … Пора, Филипп Михалыч, сотворить то, ради чего вы здесь, в этом городе, — продолжал меж тем лопотать старец. — Рады?.. Рады-с, по лицу вашему вдохновленному вижу, рады-с. И я со своей стороны готов, готов благословить вас, дражайший Филипп Михалыч. Ступайте же, убейте уже эту тварь, эту гадину богомерзкую. Убейте королеву сов.
— Вам чего надо? — изрёк наконец Старцев. — Вы все ёбнулись от жары? У дурдома день открытых дверей?
— Вы поймите правильно, Филипп Михалыч, — вцепился в него старик. Пергаментное лицо его сотрясалось будто в экстазе, и глаза норовили закатиться куда-то под брови. — Нельзя, нельзя оставлять её в живых — это вредно для здоровья и кармы, уж поверьте старому берендею. Пока жива королева, не будет во Рдеже дождя, не услышат городские стены вопля роженицы, ни одно мужское естество не поднимется на вечную битву за жизнь. Убейте королеву, рыцарь!
— Да ты кто, а, старче, блядь? — занервничал Старцев, пытаясь отцепить от себя старика, но пальцы у того оказались на редкость ухватистыми — никак не получалось вырвать у них рукав.
— Убейте королеву и скорёхонько возвращайтесь во Рдеж град. Тотчас же, — проскрипел старик. — А теперь ступайте, Филипп Михалыч, с богом.
И, привстав на цыпки, он поцеловал Старцева прилипчивыми губами в лоб и в уста.
Поднявшись на облезлый свой шестой этаж и зайдя к себе, Старцев сразу отправился на кухню, забросил пакет с пивом в пустой голодный холодильник, взял в углу мясной топорик с удобной обрезиненной ручкой. Из кухни прошёл в залу. Та была пуста, только телевизор в углу бормотал что-то как всегда невнятное. Старцев, не останавливаясь, проследовал в спальню.
Сова сидела на своём обычном месте — в неаккуратном лохматистом гнезде на голове тёщи.
— Филя? — тёща удивлённо повернулась к нему от окна, у которого просиживала дни напролёт. — Ты чего так…
Не дослушав и не отвечая, Старцев шагнул к ней, взяв наизготовку топорик. Сова снялась с тёщиной головы и, хлопая крыльями, взметнулась под потолок, чтобы оттуда спикировать на Старцева. Он не стал тратить на неё силы — отмахнулся только. Его целью была королева. Он знал, что пока не убьёт её, совы будут снова и снова вылетать из её головы и набрасываться, чтобы вырвать ему глаза.
До королевы наконец дошла серьёзность его намерений. Она подскочила со стула, резво взобралась на него с ногами и развела руки, призывая на помощь Хва Ксум Пота. Из головы её одна за другой стали вылетать совы. Через минуту их образовалось так много, что в комнате потемнело от мрака их крыльев. Они набрасывались на Старцева, то по одной, а то и сразу пятком алчных клювов и десятком жестоких когтистых лап. Вырывали из головы клочья волос, разодрали щёки, затылок и шею. Больше всего приходилось беречь глаза, ставшие основной целью атак. Старцев не успевал отмахиваться топором от хищных наскоков. Несколько птиц было им убито влёт, другие в агонии бились на полу с раздробленными грудинами и сломанными крыльями. Старцев же упорно пробивался к королеве.
Наконец, отмахнувшись от очередной хищницы, он яростно всадил топор в королевскую голову. Со смачным «хырп-чмык!» череп раскололся и медленно распался на две половины. Посыпались из него на пол, разбиваясь, шарообразные совиные яйца и какая-то труха. Мелькнула в трухе пара обглоданных мышиных трупов. Тут же, подыхая вслед за своей королевой, стали валиться одна за другой с потолка совы.
Где-то далеко завыли волки. Где-то ещё дальше возликовали голоса мужчин, чьи естества обретали былую силу и вздымались, требуя немедленной битвы за демографию. Слышен был шум грозы, обрушившейся на скрытый в мареве трёх пустынь город Рдеж.
Старцев устало оглядел залитый кровью и битыми яйцами, усыпанный перьями и трупами пол спальни. Отбросил топорик, вышел в залу и прикрыл за собой дверь. Телевизор по-прежнему лопотал что-то неразборчивое. Старцев пожалел, что оставил оружие в спальне и нечем теперь было кончить этот ящик. Он бросил в телевизор стул и пошёл на кухню.
Там он тяжело опустился на табурет и надолго задумался. Потом, обретя решение, вздохнул и потянулся к холодильнику.
Да, ему пора было возвращаться во Рдеж град, где ждал его доклада солнцеликий Веретия. Но сначала он спокойно посидит на балконе с баночкой пивка, немного расслабится. Он это заслужил…