Меня очень трогают отзывы в которых вы пишете, как ждете новые главы. О, поверьте, а я-то как жду момента, когда смогу снова выкладывать! Но у меня очень-очень тяжелые недели в плане учебы, поэтому я сяду за написание продолжения не ранее конца следующей недели (это в лучшем случае). Очень, кончено, хочется забросить философию и историю, но от сессии никуда не деться.
Все это я веду к тому, что и сама, когда нахожу работу мне по душе, сижу и обновляю страницу как ненормальная в надежде, что автор чудным образом выложит все до конца в один день:D Так вот, можете смело забыть о моем существовании на ближайшее время, как бы грустно для меня это ни звучало. Я вернусь, как только все сдам.
И последнее (но не по значению)… сегодня… барабанная дробь… Пятница 13! Самый чудесный и атмосферный день для просмотра ужастиков (не считая Хэллоуина, конечно). Так что поздравляю с этим мини-праздником всех, таких же любителей страшных фильмов, как и я.
Ведите себя хорошо и остерегайтесь Джейсона Вурхиза:D
Я вас всех очень-очень люблю!
Комментарий к ANNOUNCEMENT (дубль два)
И да, если среди вас и правда есть такие же любители мрачного стафа, напишите мне ужастики, которые вам понравились (ну или хотя бы не вызывали реакции вроде “Боже, что это за бред полуторачасовой я только что посмотрел?”)
Может, я открою для себя что-то новое:)
========== Chapter XXII ==========
Все люди боятся смерти. Даже когда мы думаем, что хотим умереть, при встрече с неизбежным в нашем разуме все равно крутятся маленькие шестеренки, запуская режим паники. Нам всегда было и будет страшно перед лицом опасности, до этого каждый из нас лишь относится к одной из трех групп: «я боюсь умереть», «я хочу умереть», «мне абсолютно наплевать».
***
В первые несколько секунд при контаке с холодной водой учащается сердцебиение, подскакивает артериальное давление, перехватывает дыхание. В ушах стоит звон, окутывает мгла. Холодная, сковывающая мгла.
Вайолет всегда боялась глубины. Как ей казалось - единственное, чего она боялась.
Вода серая, мутная, осадок еще не осел после прошедшего шторма.
Мышцы сводило, и шансы выплыть стремительно катились к нулю. Голову сдавливало и жгло. Кончался кислород. И Вайолет потеряла сознание. Наступил шок.
***
Бурые слизские водоросли валялись по всей каменистой береговой линии, скользкая трава покрывала низкие валуны. Темный песок впитывал соленую воду, и, если прислушаться, можно было уловить перекатывание песчинок под напором воды.
Сквозь полы легкого ситцевого платья проходили лучи солнца. Они ослепляли, переливаясь, играя на ткани. Женский смех. Такой же приятный и тонкий, как и материал одеяния.
- Мама, я устала.
Блеснула копна светлых локонов, и девушка присела, подбирая под себя полы платья. Почему волосы такие светлые? Почему не рыжие?
- Милая, еще рано для сна, - ответила та, гладя по волосам у правого уха пятилетнюю девочку.
- А сколько времени?
- Не знаю, но у тебя есть часы. Ты можешь посмотреть.
- Не могу! Я не могу! – девочка начала плакать. Волны подступали, и пена касалась босых ног белокурой девушки.
Солнце пекло, и, казалось, выжигало грудь и голову.
- Ты можешь, Вайолет, ты все можешь.
Но девочка продолжала плакать. Плакала так, словно расстраивалась из-за сломанной игрушки, не более. Это не походило на истерику. Это выглядело как бессилие.
- Я не могу, я хочу спать… - девочка опустила голову на разноцветное полотенце, на теплый, прогретый песок.
- Тебе нельзя спать! – произнесла светловолосая девушка. – Нельзя, слышишь?
- Но я хочу! Я так устала!
- Вайолет, не спи! – слова эхом звучали, гудели, словно в пустой раковине. – Вайолет, тебе нельзя спать, Вайолет, очнись!
Глубокий вдох. Первый глоток воздуха. Поток кислорода встретился с преградой, и Вайолет начала кашлять, морская вода выходила изо рта и носа, орошая и без того влажный песок и камни. Жгло грудь и сдавливало голову, а кашель так и не прекращался, и Вайолет казалось, что она захлебывается, давится. Вайолет сделала свой первый вдох через десять минут после падения в океан.
Первые секунды все плыло. Плыло и было как в тумане. Разум, зрение, слух. Тело не слушалось и дрожало, мокрая одежда липла к коже. Размеренные волны накрывали берег одна за другой, пальцы тонули в сыром мягком песке, пена подступала к промокшим конверсам, и Вайолет инстинктивно отползала от воды, мелкие песчинки больно врезались в кожу ладоней.
Что произошло? Разум опустел. Она силилась вспомнить, но чем сильнее напрягалась, тем хуже получалось. Она лишь слышала. Слышала шум прибоя, короткий гудок морского судна вдали и завывание ветра в щелях утеса.
Словно дикий испуганный волчонок, потерявший свою маму, Вайолет продолжала ползти к скалам. Что-то клацнуло, и только сейчас девушка поняла, что что-то было зажато в пальцах. Часы! Выглядели как новые. Ни воды в корпусе, ни треснутого стекла. Маленькие стрелки показывали двадцать минут четвертого.
«… сейчас три утра, а малютка Хармон отнюдь не в постели…»
Первое воспоминание. Вайолет передернуло. Первая фраза, словно свет прожектора в покрытом мглою сознании. Еще одна тонкая струйка воды стекла от носа к подбородку. Вайолет закашляла и перевернулась на спину, раскинув руки. Ветер с Атлантики казался ледяным из-за мокрой одежды, к влажным волосам лип песок с пляжа. Вайолет трясло все сильнее и сильнее. Начиналось обморожение. Надо было срочно найти теплое место, но Вайолет продолжала лежать на берегу, тупо глядя на чистое ночное небо, озарявшееся звездной россыпью. С горизонта тянулась серая полоса.
Вайолет дышала тяжело, с хрипотой. Горло саднило от морской воды и кашля. Еле переставляя ноги она взобралась по склону на утес, затем по незнакомому лугу прямиком до асфальтированной дороги, к единственному дому, путь к которому Вайолет сейчас помнила. Комья грязи и земли сыпались с холма вниз, к прибрежной полосе, девушка отирала щеки и лоб перепачканными руками.
Ее трясло, и трясло сильно. Зубы отбивали дробь, а тело сковывал холод. По всем правилам выживания надо было ворваться на территорию первого попавшегося дома и потребовать помощи у хозяев, но что-то ее останавливало, не давало этого сделать, приказывало двигаться дальше, следовать за ногами, несущими ее вперед.
Ночь окутывала коттеджи. Легкий туман тащился с океана, обволакивая холодные металические прутья заборов. Вайолет хотелось заплакать, настолько тяжело было двигаться. Подводила координация. Но нужно было идти вперед, продолжать путь. Нельзя было сдаваться.
Мрачные влажные крыши капотов легковушек, припаркованных на автостоянке у причала, отражали звездное небо, шумел океан, волны которого разметались на тысячи брызг в порту, задевая стенки пришвартованных лодок и судов.
Дом из красного кирпича по-прежнему гордо возвышался на Мейн Стрит сразу после цветочной лавки. На дверях каждого магазинчика висела заботливо прикрепленная табличка «ЗАКРЫТО».
Понимая, что ноги трясутся и больше не в состоянии поддерживать тело, чувствуя тошнотворный запах рыбы и едкий аромат соли, Вайолет навалилась на дверь видеопроката.
- Тревис! – барабанила та из последних сил. - Открой, пожалуйста! – речь была заторможенной, замедленной, губы не слушались.
Шли секунды, но никто не открывал. Не зажигался свет в окнах помещения, не слышны были мягкие шаги по скрипучему полу вдоль стеллажей с дисками и старыми пластинками. Вайолет тяжело дышала. Приложившись лбом к косяку девушка чувствовала, как медленно, но больно бьется сердце в груди. А затем все помутнело в глазах, Вайолет лишь успела сползти на бетонную площадку перед входом прежде, чем упасть на землю, потеряв сознание.
***
- … мы должны отвезти ее в больницу!
- Нельзя ни в какую больницу!
- Ты тупица! Ты идиот! Можешь врезать мне, но я официально это признаю!
- Не ори, не ори на меня!
Вайолет разлепила глаза. Первая вещь, которая попала в поле зрения, – пугающая безвкусная люстра в виде орла и узкое длинное окно в центре западной стены. Наркопритон! Точно, она попала к сектантам!