Выбрать главу

Смоль и сапфиры. Пара для герцога

Таня Нордсвей

Пролог. Чужое лицо

1365 год по Айлийскому календарю,

двенадцать лет назад

По просёлочной дороге медленно шла девочка.

Её грязная и испачканная одежда была вся в пятнах крови. Ей едва удалось унести ноги после встречи с горным львом. От него у неё осталась неглубокая ранка, которая уже покрылась тонкой коркой.

Она была худой и маленькой, и лишь её глаза горели на измождённом и осунувшемся детском личике. От долгого бега и сидения на дереве её ноги занемели, и теперь она еле их переставляла.

Девочка свернула с дороги в лес и направилась к ручью. Напилась студёной воды, вымыла своё лицо и руки. Нашла малинник и наконец утолила голод, что мучал её уже давно.

Сок от ягод приятной сладостью растекался по языку, даря неземное удовольствие. Живот девочки заурчал, и она вложила ещё горсть собранных ягод в рот.

Она направилась вдоль ручья, надеясь, что тот выведет её к деревне. Местность она знала плохо, но шла упрямо вперёд, приближаясь к природной северной границе Ладоргана — скалистому и обрывистому берегу, в чьи скалы врезался океан. Местность здесь была крайне опасная: многочисленные хищники рыскали по лесам и забирались в горы. Здесь встречались и пумы, и рыси, и медведи. И даже волки. Вот только не обычные, а гигантские, ростом выше человека раза в полтора. Такого зверя не мог завалить ни один охотник. Куда уж тут противостоять такому маленькой девочке? Вот только пока что ей везло — хищник, который явно имел желание ею отобедать вчера, отстал. И она брела дальше, охраняемая некими силами свыше. Однако её удача длилась недолго.

Мягкую поступь зверя заглушал мох, поэтому он смог подобраться совсем близко к своей жертве. Выслеживал её он очень давно и теперь, наконец, смог выждать необходимый момент. В прошлый раз девчонка ушла из его лап, но теперь он уже предвкушал свой пир.

Человечина — не оленина, тем более, когда костлявая. Но лев чуял молодую кровь, что бурлила её в венах, и это пьянило зверя. Он ждал подходящего момента, чтобы оборвать маленькую жизнь.

Тем временем девочка ни о чём не подозревая пробиралась через орешник на поляну. Ей показалось, что там кто-то есть, и что этот кто-то — не зверь. Поэтому она упрямо лезла вперёд, царапая ноги и руки. Лев не сводил с неё своих золотистых глаз, готовясь к прыжку. Каждая его мышца была напряжена, а кончик хвоста нетерпеливо подрагивал.

Он прыгнул вперёд, вгрызаясь в податливую мягкую плоть. Брызнула кровь, раздался крик.

Девочка, что вывалилась на поляну, подняла голову. Её взору открылась жуткая картина.

Хищник перелетел через неё, но на его пути встретилась другая жертва.

На траве, залитой кровью, лежало маленькое тельце. Из горла хлестала кровь, а во внутренности вгрызался огромный горный лев. Она узнала в нем того зверя, который до этого на неё нападал: у него был характерный окрас. Но несмотря на то, что вновь она обыграла смерть, зверь оставался зверем. И сейчас он пировал над телом девочки, примерно такого же возраста, как и она сама.

Вечерело.

Зверь, почуяв новую добычу, поднял на неё свои глаза. Оскалился — хищно, по-звериному. И прыгнул. Но в этот раз он целился прямо в её горло.

Девочка, стоящая у края поляны зажмурилась, ожидая быструю смерть. Но этого не произошло. А потом раздался лишь вой, хруст, и тёплые капли окропили её лицо.

Когда девочка открыла глаза, то увидела растерзанное тело льва. Оно было откинуто к дереву. Горный лев был убит, а его убийца и защитник девочки скрылся. Но она видела, как мелькнула между веток орешника волчья шерсть и как блеснули звериные глаза.

Ещё один подарок судьбы был дан девочке и за это она была благодарна. А вот той, кто лежала сейчас на холодной земле, повезло меньше. Случайность, что привела её сюда, стала для неё роковой. На её месте должна была быть другая. Но звёзды сошлись в этот вечер так, что смерть выбрала не её.

Девочка посмотрела на её лицо и запомнила черты, заменив ими свои. Уйдя с поляны, она ещё долго ощущала, будто взгляд мёртвой смотрит ей вслед с неким укором.

На поляну приходило два ребёнка и два зверя. Но из четверых остались в живых лишь двое.

***

Когда она добралась до деревни совсем стемнело. В некоторых избах горели окна, а из труб валил пар. Девочка брела, спотыкаясь в темноте, вперёд. В её маленькой головке просто не осталось места страху: после произошедшего в лесу она будто растеряла все силы. И шла только по инерции.

Она слышала женский плач и чьи-то взволнованные крики, но не обращала на это внимание. У её уже не оставалось сил ни на какую реакцию.

— Алекса!! Алекса! — казалось, будто эту Алексу искала вся деревня.

Будь девочка не такой уставшей, она бы заметила, что большая часть жителей с факелами и лампами вышли на улицы. То, когда девочку бы заметили, оставалось вопросом времени. Но пока маленькая незваная гостья оставалась незамеченной.

— АЛЕКСА! — раздался женский крик прямо за её спиной, да такой сильный, что она невольно вздрогнула и обернулась.

Ей пришлось зажмурить глаза от яркого света огня. Маленькие ладошки невольно потянулись к лицу, чтобы прикрыться от ослепляющего света. Но ей не дали этого сделать. Левую руку схватили и отвели вниз, а после подняли её подбородок так, чтобы на него падал свет.

— Алекса, слава Пяти! Ты жива! — девочку притянули к себе и обняли так крепко, что у той невольно вырвался стон. — Мы боялись, что не отыщем тебя, родная. Пойдём в дом.

С этими словами её повели куда-то. Женщина крикнула тем, кто тоже искал Алексу, что она нашлась. Девочка не сопротивлялась. Она просто хотела спать.

Её привели в тёплую избу, раздели, вымыли и накормили. Расчесали волосы деревянным гребнем и заплели в косу. Уложив спать, даже поцеловали в висок, но она уже этого не ощутила. Как только её голова коснулась подушки девочка провалилась в сон.

Утром она проснулась с первыми петухами. В избе никого не было, поэтому она могла осмотреться в незнакомом ей месте.

Дом был бревенчатым с двумя комнатами. Она спала у очага, на котором висели травы и сушился чеснок. Посередине комнаты стоял деревянный стол с тремя табуретками. На одной из них спал пушистый серый кот. Он зашипел, когда девочка подошла ближе и, спрыгнув, выбежал на улицу через приоткрытую дверь.

Справа, в углу, располагался небольшой иконостас: пять небольших иконок Пяти. Им поклонялись во всём Ладоргане, и эта деревня не была исключением.

На одной из стен девочка увидела прикреплённый на гвоздь портрет ребёнка. Он был выполнен весьма талантливо с помощью угля на куске бересты. Все черты лица передавались реалистично, и девочка долго вглядывалась в этот рисунок.

Девочка, что смотрела на неё с портрета, была Алексой. Той самой Алексой, что погибла в лесу от когтей горного льва. А та, что стояла теперь в этой избе, являлась чужой.

Но об этом не мог никто узнать. Никто бы и не догадался, что вчера отыскали не Алексу.

Теперь у неё было её лицо и её имя. И жизнь, которую она так и не прожила.

***

Теперь она звалась Алексой. Она носила её голубые платья и вплетала в волосы её ленты. Ухаживала за скотиной, кормила свиней, пекла хлеб, доила коров. Росла и гуляла с деревенскими девчонками и мальчишками.

Прошло семь лет, за которые она полноценно стала Алексой. Называла женщину, спасшую её тогда в ночи, своей матерью, а её доброго мужа— отцом. Но кошмары, настигающие её по ночам, не давали забыть ей настоящее имя. Ведь во снах её настоящие родители звали её не Алексой.

В один из прекрасных солнечных дней уходящего лета, она со своей подругой Николь и с двумя сыновьями пекаря Давидом и Джоном отправились на речку купаться. Там, стоя по пояс в воде, её в первый раз поцеловал Джон.

На обратном пути они нашли земляничник и набрали целые подолы земляники. А дома мать Алексы сделала им земляничные пироги. День был прекрасным, вот только, не успев толком заснуть, она снова провалилась в кошмар.

Беги! Она слышала, как ей кричат это вслед, пока она неслась босыми ногами по холодному мраморному полу. Беги! Беги!