Неосознанно обхватываю его руку, чтобы рассмотреть перстни получше. Они красивые, каждый — произведение искусства. Один из них на этой руке выполнен довольно массивно и в него вставлен чёрный обсидиан, в котором видны белые вкрапления. Этот перстень напоминает мне звёздную ночь. Второй же украшен крупным сапфиром, и я невольно любуюсь совершенными гранями камня.
— Нравится? — спрашивает меня Киран.
— Красивый.
Он снимает с пальца перстень с сапфиром и надевает мне его на палец. Перстень большой, но мои пальцы довольно пухлые, поэтому он как влитой скользит на мой средний палец, непривычно отяжеляя руку.
— Пусть будет у тебя. Позаботишься о нём?
— Хорошо.
Завороженная сапфиром я даже не понимаю, что говорю. Просто смотрю и любуюсь тем, насколько красив камень.
Постепенно страхи отступают, и я отмечаю, что кровотечение на запястьях превратилось. Неужели я пыталась перерезать себе вены?
Эта мысль не пугает. Просто констатирует факт, потому что мои эмоции и ощущения ещё не вернулись. Они обрушатся на меня завтра, а сейчас я могу продолжить просто проживать эти мгновения, ничего не ощущая.
Мне хочется услышать голос Кирана. Он мне жизненно-необходим.
— Расскажи мне что-нибудь. Пожалуйста, — прошу я, ощущая, что мои веки невольно начинают слипаться.
— Что рассказать? — кажется, Киран улыбается. — Полагаю, Саярские сказки будут излишни сейчас. Они слишком жестоки.
— Что-нибудь, — устраиваюсь поудобнее на его груди. Мои волосы практически сухие и размётаны по плечу герцога. Забытье уже манит меня, но я хочу оттянуть это мгновение в ощущении безопасности. — Прошу…
— Хорошо. Тогда…
Что Киран рассказывает мне я не запоминаю, погружаюсь в сон. Но его голос отгоняет от меня кошмары и позволяет получить желанное, к которому я стремилась все эти года — он приносит мне хоть и временное, но искупление.
Глава 20. Линии на запястьях
Медленно разлепляю глаза, потягиваясь после сна. Мои руки шарят по тёплым простыням, пока взгляд натыкается на Кирана, выходящего из купальни. Его тело прикрывает лишь полотенце на бёдрах, и от этого вида кровь приливает к моему лицу.
— Доброе утро, — говорит Киран, начиная одеваться, а я тут же отворачиваюсь, хотя краем глаза успеваю увидеть его обнажённое бедро. — Как ты, Лайла? Всё в порядке?
Не знаю, что ответить.
Я смутно помню вчерашнее, поэтому, уткнувшись лицом в подушку, пытаюсь по крупицам сложить произошедшее в полную картину. Сначала утреннее обучение верховой езде, затем ужин в кругу Императора, прогулка и кошмар. Вот только грань между страшным сном и явью в моём сознании размыта — я с трудом могу отделить, что было в реальности, а что лишь наваждением.
Выжидаю несколько минут и переворачиваюсь, видя, что Киран уже успел одеться. Я рассматриваю свои запястья и вижу на них тонкие линии шрамов — доказательство того, что эта ночь всё-таки была не в моём воображении.
Киран, заметив, что я смотрю на шрамы, поясняет быстрое заживление ран:
— Я дал тебе отвар.
— Такой же, как после дуэли?
— Да.
Поджимаю губы.
Мне страшно спрашивать, насколько всё тогда было плохо. Ведь если бы не Киран, я бы уже не проснулась…
Герцог садится на край кровати и смотрит на меня. Я не могу поднять на него глаза, так как не знаю, что ему сказать. Как оправдаться?
Со мной ещё ни разу такого не было. Обычно я просто просыпалась от кошмара, вся в поту, даже не крича во сне.
Но чтобы пытаться покончить с собой…
— Ни о чём не беспокойся, всё позади. Больше такого не повторится.
Я вспоминаю лик своего мёртвого брата, а потом распластанные тела родителей. Как Киран может гарантировать, что повторения не будет, если я буквально знаю, где находится этот коридор в этом дворце? Во дворце, который перестроили из замка, в котором когда-то погибла моя семья. И куда я сама согласилась приехать, хоть поначалу и боялась выходить из комнат, в том числе, чтобы ненароком не вспомнить деталей произошедшего в ту ночь…
Да и вообще. Даже если я не думала об этом, не думала, что здесь произошло со мной самое страшное во всей моей жизни, даже если не вспоминала — всё равно внутренне сжималась, когда приходилось идти по коридорам дворца.
— Ты успел вовремя, — мой голос сиплый. Я роняю голову на ладони. Мои волосы лохматым водопадом рассыпаются по плечам и заслоняют обзор. — Ещё бы чуть-чуть…
— Всё обошлось, сердце моё, — я чувствую, как он гладит меня по макушке ладонью. — Попытайся сегодня развеяться.
— У меня перед обедом тренировка с Реем и Джоном…
— Знаю, Джон рассказал о вашем споре. Но тогда тебе придётся поторопиться — он будет ждать тебя уже через пятнадцать минут. Однако я бы посоветовал тебе отлежаться, если чувствуешь себя плохо. Тренировку можно отменить.
— Нет, — бурчу я в ладони и поднимаю голову. — Я хорошо себя чувствую, правда.
— Точно? — Киран спрашивает мягко, теперь его ладонь покоится приятной тёплой тяжестью на моём плече. — Ты уверена?
Боюсь представить, как Киран вчера испугался, увидев меня в шкафу всю в крови, раз сегодня он так со мной аккуратен и бережен…
— Да.
— Хорошо, — он встаёт с кровати и кивает на лежащие на его половине постели вещи. — В свою комнату не заходи, её приведут в порядок к завтрашнему утру. Я приготовил тебе несколько вещей заранее на тот случай, если вдруг решишься провести день не в кровати. И платье — единственное, что удалось спасти из вещей в шкафу. Мало ли ты захочешь прогуляться в саду.
На слове «прогулка» я немного вздрагиваю, что не ускользает от взгляда Кирана. Я смотрю на аккуратно сложенную одежду и понимаю, что после ухода Кирана (а он явно куда-то собирается) мне надо будет быстро переодеться и идти в малый тренировочный зал. Но от осознания того, что я скоро останусь одна, мои внутренности холодеют, хотя я и правда чувствую себя полной сил.
— Мне попросить Джона прийти за тобой и проводить потом обратно?
Кажется, мой страх слишком ясно прописывается на моём лице и застывает в крови, что Кирану это становится так быстро понятно.
— Да, пожалуйста.
— Хорошо, тогда…
— Только не говори Джону. Пожалуйста, — умоляюще смотрю на Кирана я. Он хмурится, прекрасно понимая о чём ему не говорить. Мне почему-то не хочется, чтобы Джон был в курсе и жалел меня сегодня.
Киран молчит несколько минут, внимательно рассматривая моё лицо, а потом кивает. Я выдыхаю и откидываю покрывало, опуская ступни на пол.
Странно, сегодня я проснулась в одной постели с Кираном, но не чувствую никакой неловкости. Наверное, ужас этой ночи перечеркнул во мне все эмоции.
Киран уходит, оставляя меня переодеваться, а я, словно кукла, заторможенно одеваюсь, то и дело бросая взгляды на свои запястья.
Кошмар, хоть и растворился с восходом солнца, оставил у меня внутри пустоту. Странную, пугающую. Тёмную.
И, зная, что у меня ещё есть время перед приходом Джона, я всё-таки бреду по направлению к своей комнате. Хотя внутренне и боюсь увидеть то, что сотворила этой ночью.
Первое, что бросается мне в глаза — перекорёженная дверь. А на ней…
Глубокие борозды от когтей.
Я останавливаюсь, замирая, и словно во мне провожу по отметинам на дереве пальцами. И тут же отскакиваю, чувствуя, как в груди пробуждается первозданный страх.
Кто оставил их? Берусь за ручку и толкаю дверь, заглядывая в свою комнату.
Неужели всё это сделала я?
Прохожу внутрь на ватных ногах, медленно осматривая разорванные подушки и пропоротый матрас на кровати. С них снято всё белье, ведь оно явно было окровавленным — на перьях, которые выпали из них, остались капли крови.
Кровь на полу тоже была: кто-то пытался его отмыть, оставив разводы. Зеркало туалетного столика треснуло, а балдахин с кровати рухнул на неё, разметав вокруг щепки. Шкаф, в котором я пряталась, тоже пытались отмыть от крови. В нём ещё остались лоскуты ткани, усеивающие пространство внутри и вокруг шкафа — результат того, как я в агонии билась с одеждой. От той и правда не осталось практически ничего…