Я смогу. Я сильная. Во мне Дар Первой. У нас получится!
Мои мысли питают что-то потаённое в глубине моей души, возрождая былую силу и мощь. Ту, которая всё это время пряталась, не имея возможности показать себя. Теперь же время пришло: как вернуться к истокам, так и принять себя.
И, когда Рей вновь обращается к нам, жестоко скалясь, во мне наконец пробуждается непоколебимая уверенность в нашем успехе:
— Тогда сделаем это, друзья. Выкрадем корону, пока не стало слишком поздно.
Глава 36. Своя игра
Этой же ночью в покоях Рейнольда…
Тиона
— У нас обоих есть догадки о том, кто стоит за всем этим, — говорю я и складываю руки на груди.
Подумать только — я сейчас стою в спальне того, кого ранее была готова убить! И веду разговор с самым ненавистным существом для всех ведьм — вампиром. Такого ещё вчера я себе даже представить не могла!
Рей медленно оборачивается на меня, буравя взглядом своих глаз насыщенного винного оттенка. Меня с самого первого взгляда они отчего-то манили меня. Будто гипнотизировали и заставляли погружаться в бездну, которой я противилась изо всех сил.
Я много слышала о Рее. И всё, что рассказала Лайле было правдой. Однако стоя сейчас рядом с ним я не чувствую страха. Особенно после того, как побывала в его существе и мыслях, на несколько часов слившись с ним магией и своей сущностью.
Сейчас лицо Рейнольда полностью лишено эмоций, и ещё вчера меня это бы пугало, из-за чего так и тянуло вывести его из себя. Но теперь каждый раз бросая на него взгляд я вижу лишь его гримасу боли и крик, до сих пор стоящий у меня в ушах.
Рей вслух кричал не так, как внутри. В своих мыслях он расщеплялся и погибал, со всех сил пытаясь сдерживать натиск наручей. Он не хотел вредить близким. Такое убеждение невозможно подменить в сознании. Не в таком состоянии. И из-за того, что я прошла вместе с ним, я больше не могу относиться к этому вампиру как прежде. И на самом деле я ненавижу это.
Тишина затягивается, Рейнольд явно о чём-то думает. Чтобы не тупо пялиться на него, перевожу свой взгляд на обстановку, которая сейчас скудно освещается единственной свечой в канделябре. В его покоях нет ничего, что бы намекнуло на то, кому те принадлежат. Ни каких-то значимых вещей, ни даже бумаг на столе. Точнее, на столе вообще нет ничего. Кровать идеально застелена, будто на ней никто никогда не лежал вовсе. Будь в моей спальне такая ж огромная кровать — я бы с неё не слезала! Валялась бы полдня. Наверное перина там ещё невероятно мягкая…
Так, Тиона! Стоп! В любое другое время ты бы ни за что сюда бы не пришла по своей воле, но сейчас ситуация выходит за рамки принципов. Что ещё за мысли о постели Рейнольда?
— И о чём же ты догадываешься, маленькая ведьма?
Кажется, Рей замечает мой взгляд, брошенный на его постель. Дьявол, я даже вижу, как в его глазах начинают плясать чертята! Мне кажется, или он истолковал всё по-своему?!
Я медленно выдыхаю через нос, вновь вскипая от того, насколько своеволен и упрям этот древний вампир. Аж бесит.
Но сейчас не время с ним спорить, потому что меня беспокоят вещи поважнее наших с ним пререканий.
Когда там, в подвале, я подключила свой внутренний источник к его, пытаясь помочь ему забрать у артефакта вожжи контроля, я видела всё, что видел Рейнольд. Я смогла прощупать вместе с ним сети, оплетающие в том числе и Барбару, и это…
Я никогда не забуду то ужасное, липкое ощущение от силы того, кто всем этим заправляет.
Рей, обладая артефактом, безусловно по силе был практически равен ему. Однако, насколько мне известно, существует лишь один вампир, способный бросить вызов древнему владельцу артефакта. И это не второй носитель Дара убеждения.
— Мы имеем дело с ним, — зло шепчу я Рею в лицо, понимая, что здесь везде уши и нас могут услышать. Перед моими глазами вновь становится фигура, появившаяся в сети перед нами, и одним быстрым ударом отрезающая доступ к тому, что мы увидели. По моей спине вновь бежит холод от ужаса, что мы испытали. И боли, что пронзила наши сознания, когда незнакомец атаковал нас. — Почему не сказал им правду?
Рейнольд мгновенно оказывается рядом, нависая надо мной. Его скорость перемещения превосходит обычную вампирскую, и напоминает мне, с кем я сейчас разговариваю.
Ладонь Рея оказывается на моём плече, мои волосы вспыхивают, а наши сознания вновь сплетаются воедино.
«Там был Митрис. Если бы он узнал о том, что Мэнлиус вернулся, он бы предал нас,» — ровный голос Рейнольда звучит в моей голове. Моё сердце пропускает удар при одном только упоминании имени того, кто столетиями держал мир в своих кровавых руках.
Мэнлиус. Самый первый и самый опасный вампир. Тот, с которого всё началось. Но как он выбрался из своего саркофага?! Кто ему помог? И где в таком случае остальные Первые?
«Димитрис на стороне Первого?!»
«Это его лучший друг. Ты слишком юна, маленькая ведьма, чтобы знать, что происходило в Саяре до того, как Пятеро оказались в саркофагах. И кто лил реки крови вместе с ними».
Юна?! Да во мне течёт все знание нашего рода!! Нахал!
«Дженна тоже за Мэнлиуса?» — спрашиваю я, еле сдерживая рвущиеся наружу колкости. И всё больше удостоверяясь, что никому из вампиров никогда верить нельзя.
«Нет, он ей никогда не нравился. Дженна бы не встала на его сторону, ибо в отличие от своего брата у неё меньше общего с враждебным, агрессивным и расчётливым Мэнлиусом. Именно его абсолютной жаждой контроля над всем сущим он отталкивал её. Но не Митриса».
Я смотрю Рейнольду прямо в глаза, дивясь тому, как общая проблема нас сплотила. И в полной мере осознаю, во что мы оказались втянуты.
В игру на самые высокие и рискованные ставки. На игру с Первым, и самым опасным братом Лейлы. С тем, кого даже она не смогла переиграть.
И как сможем мы, без её мудрости и помощи, одолеть этого кровожадного безумца? Особенно, если корона окажется в его руках.
«У Дарэя забрать необходимо корону,» — озвучивает мои мысли Рей. Лайла и Киран пойдут на огромный риск, который допускать нельзя, однако также нельзя и позволить, чтобы корона оказалась во власти Мэнлиуса. — «Мы должны это сделать до того, как Мэнлиус и Барбара обработают Дарэя, вынудив его отдать Первому артефакт. Иначе он сможет выследить Лайлу, и та не доживёт до следующего полнолуния, так как окажется на алтаре, истекающая кровью. А когда вернутся братья Мэнлиуса, мы уже окажемся бессильны».
Я это прекрасно понимаю и без него. Однако мне так страшно отпускать нашу единственную надежду — Лайлу — в лапы самого страшного чудовища Саяры.
Я должна во что бы то ни стало защитить её. Это мой долг, заложенный глубоко в кровь. Однако рядом с ней есть дампир, который в этой ситуации сделает больше, нежели я.
Если бы не Киран, вызвалась бы я. И плевать, что я без понятия, где что находится во дворце, в том числе и артефакт!!
«Мы должны предупредить хотя бы Кирана».
Мне противно от одной мысли о том, что я продолжаю быть за одно с вампирами и с Рейнольдом, однако это всё во благо всех ведьм. Это дань Первой.
Я понимаю, что должна что-то сделать для Лайлы. Как-то помочь. Но единственное, что есть в моих силах сейчас — обеспечить их перемещение во дворец максимально быстро. Весь в план в малейших деталях мы обсудили ранее, пока я никак не могла выбросить из головы образ Мэнлиуса. И большая часть нашего соглашения состоит в том, чтобы работать вместе, не пререкаясь.
Именно этим я и апеллирую, общаясь с Реем. И пытаюсь отогнать свои мысли о том, как меня гипнотизируют его глаза, заставляя щёки вспыхивать отнюдь не от злости.
Слишком долго смотрю на него. Слишком часто позволяю себе подмечать в мелочах его черты. Слишком часто думаю о нём…
«Я скажу ему,» — слышу его голос в мыслях и сглатываю. Надеясь, что он примет моё сбившееся дыхание за попытки унять злобу, а не за то, что несмотря на все мои принципы, меня с самого первого дня тянет к этому вампиру. Вампиру, который ненавидит меня также, как и я его. — «Но тебе туда нельзя. Киран не допустит, чтобы с Лайлой что-то случилось. К тому же я буду рядом с ними».