— Спасибо, — слетает у меня с губ прежде, чем я успеваю себя одёрнуть. Я искренне благодарна ему за то, что он помогает Лайле.
Перемена в нашем общении пугает меня и заставляет жаркую волну подниматься внутри, зажигая огнём вены. Внутри меня бушует противоречие, заставляя захлёбываться в волнах своих смешавшихся воедино эмоций.
Это всё неправильно. Я не должна быть здесь, и стоять так близко к тому, кого я училась ненавидеть свою свою жизнь. О том, кто убил тысячи невинных.
Но ненавидела ли я его в самом деле? После всего того, что я увидела в сознании Рея, я просто не могу отрицать, что моя злость на нему практически потухла, обратившись в пепел. И меня это волнует сейчас даже больше возможного захвата Саяры Мэнлиусом.
Зрачки Рея расширяются, у меня перехватывает дыхание от нашей близости друг к другу. Сердце сбивается со своего ритма, когда я чувствую неожиданное касание его пальцев к своим губам.
— Ты никому не скажешь о нашем разговоре, — шепчет мне прямо в губы Рейнольд.
О Ночь… зачем он только перешагнул эту черту и коснулся меня…
От его касания у меня всё внутри замирает. Глаза начинают бегать, изучая его идеально красивое лицо. Маску хладнокровия, за которым прячется тот, кто годами ведёт борьбу с самим собой ради того, чтобы самому не стать тем, кто погрузит мир в хаос.
— Не скажу, — выдыхаю я, а затем втягиваю носом его запах граната, древесины, вина и крови.
Я первый раз встречаю вампира, который пытается не стать злодеем. И я видела в нём свет, о чём до сих пор не могу забыть.
Свет. Я думала, у них такого нет. Нет души. Но оказалась не права.
Ещё мгновение мои лёгкие окутаны запахом Рейнольда, а потом меня обдаёт легкой волной воздуха, и мужчина оказывается возле окна.
— Тебе пора, ведьма. Мы же не друзья, и не возлюбленные, чтобы вести разговоры дольше.
Горечь разливается по моему языку. Я ведь пыталась его понять! А он… А он!
— Да, пора, — зло выплёвываю я, чувствуя, как во мне вновь зажигается неприязнь к этому вампиру. — Я бы пожелала тебе спокойного сна, но ты ведь не спишь, друг мой.
Его кадык дёргается — и это единственная реакция Рея на то, что я обозвала его другом.
Какая же я дура! Я на мгновение решила, что между нами может исчезнуть неприязнь после всего того, что мы прошли. Дура, дура, дура!!
— Спокойной ночи, дражайщая подруга, — хищно скалится он, и через секунду я оказываюсь выставленной за дверь, что захлопывается прямо перед моим носом.
Внутри меня всё клокочет от злости в первую очередь к самой себе — я идиотка, раз позволила вампиру очаровать себя. У меня руки чешутся прибить его, чтобы больше не мучаться, смотря на него. И не идти на поводу непонятно откуда взявшихся симпатий.
Бью кулаком по стене, тут же ойкая от боли и потирая кулак. Осознавая, ещё так никогда не чувствовала такую невероятную тягу к повторению своего приворотного эксперимента…
Пару часов спустя в саду…
Киран
Темнота забирается мне глубоко под кожу, клубясь и напевая свою тёмную песню. Моё зрение остро как никогда даже в самую непроглядную мглу: я вижу, как в саду мелькает и исчезает тень.
Лайла уже спокойно спит в своей кровати, а Блайдд о чём-то разговаривает с Дженной. Два часа назад Рей поделился со мной своими опасениями о том, кем является наш «паук», плетущий паутину вокруг магической короны. Мэнлиус. Только его сейчас не хватало! -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-
Если я раньше не желал рисковать жизнью Лайлы, то сейчас и подавно. Однако она окажется в зоне ещё большего риска, ежели Мэнлиус завладеет артефактом Утра и сознанием Дарэя в придачу. Поэтому мне приходится соглашаться с тем, что у нас есть единственный шанс. И тот может быть упущен уже через пару дней…
Мы обговорили все детали и все возможные сложности, что могут возникнуть. Всё должно было пройти чётко по намеченному плану: Тиона переместит нас во дворец, Рейнольд заметёт наши следы. Блайдд и Дженна отвлекут Дарэя и Мэнлиуса, пока мы с Лайлой войдём и выйдем из дворца с артефактом. Главное — чтобы мы не опоздали. И корона всё ещё находилась в хранилище.
Рей смог убедить нас, что время ещё есть. Мы должны рискнуть, и я тоже.
Однако в одном ма-а-аленьком нюансе я рисковать не собираюсь.
— Киран, что ты здесь делаешь? — интересуется Митрис, отрываясь от шеи деревенского паренька, из которого пил кровь.
За время моего преследования Димитриса, мы дошли аккурат до одной из деревень. А пареньку, испускающему сейчас свой последний вздох на руках Митриса, явно не повезло выйти ночью по своим неотложным делам и наткнуться на голодного вампира.
— Решил прогуляться, — улыбаюсь ему я, разводя руки. — Если честно, не хочу отпускать Лайлу на собрание. Переживаю за неё, вот и не могу успокоиться перед завтрашней вылазкой.
Ложь, но мой Дар скроет это, не дав Димитрису повода для сомнений.
— Понимаю, — многозначительно усмехается Митрис. — Отпускать такую драгоценность в лапы Дарэя и его шавок ужасно несправедливо. Вдруг чего приключится…
Слова Рея не идут у меня из головы. Он не мог мне соврать. И раз уж мы так рискуем с кражей короны, то точно сейчас моя игра с Митрисом стоит свеч.
— Ты прав, Митрис. Можно к тебе присоединиться?
Терпеть не могу пить кровь таким образом, однако сейчас мне придётся подыграть другу.
— Я рад, что мы снова дружим, а не ругаемся из-за какой-то девчонки, — улыбается Митрис, когда я впиваюсь клыками в горло бедняги, высасывая оставшуюся кровь. Димитрис стирает платком кровь со своих губ и смотрит в сторону деревни. — Может, ещё по одному?
Я отбрасываю труп паренька на землю и распрямляюсь, становясь рядом с Митрисом. Закидываю руку ему на плечо и заговорщицки шепчу:
— А почему бы и нет, братишка?
Митрис хлопает меня по плечу, пока я нащупываю деревянную рукоятку, что скрыта в потайном кармане моего камзола. Либо сейчас, либо никогда. И в данном случае сомнений во мне нет.
— Я рад, что прежний Киран ко мне вернулся.
Перехватывая рукоять кинжала, выточенного из дерева Сайна, я всаживаю его прямо в сердце Димитриса, глаза которого распахиваются от удивления и шока предательства с моей стороны.
Митрис оседает на землю, я проворачиваю кинжал подальше, пока рука друга обессиленно пытается схватить меня за плечо.
— Ты… что ты… — хрипит Митрис, его кожа начинает иссушаться и сереть.
— Я тоже рад, что прежний Киран вернулся, — жестоко говорю ему я, прекрасно зная, что кинжал не убьёт Митриса, лишь погрузит его в долгий сон, ведь первых троих носителей Дара в вампирских ветках так просто убить нельзя.
Да, Дженнебра от подобного моего поступка придёт в ярость, однако это убдет уже после того, как наш план сработает, а Митрис не сорвёт его, преданно сдав нас Мэнлиусу, потому что будет мирно отдыхать в гробу.
Всё уже просчитано наперёд. И Митрису тоже необходимо сыграть свою «тихую» роль. На этот счёт наше с Реем мнение было единым — мы поняли друг друга без слов. Сейчас ставки слишком высоки, и я играю жизнью своей истинной любви. А в этом вопросе я всегда выберу Лайлу и её безопасность.
— Мне жаль, Митрис. Но ты можешь нам помешать. Покойся с миром.
Митрис смотрит на меня с ненавистью, но и она угасает под влиянием магии кинжала древа Сайна. Я дожидаюсь, пока он не застынет, заснув магическим сном, и оглядываюсь.
Луна — единственный свидетель случившегося. Это хорошо.
До рассвета остаётся всего ничего. Но за это время мне теперь нужно успеть сделать только одно — это понадёжнее спрятать дубовый гроб с трупом Митриса внутри.
Тем временем во дворце…
Барбара
Меня шатает от огромного количества выпитого вина и крови за этот вечер.
Ни вампир, ни оборотень, ни тем более гибрид не может толком напиться, ведь алкоголь на нас должным образом не действует. Однако в сочетании с горячей кровью, вино может принести долгожданную эйфорию. Это я выяснила пару дней назад после нашей ссоры с Дарэем. Моим Дарэем.