Маша продиктовала свой номер, видно было, что ей не хватало здесь привычных родных и знакомых. Уже вечером следующего дня они сидели в уютном баре и вспоминали теплый юг и море.
– Как ты здесь оказалась? – спросил ее осторожно Иван, – Не надоели московские морозы и снега?
Сам он не мог глаз оторвать от Маши. Она и здесь была также стройна, привлекательна и желанна. Длинные волосы свои она постригла, но ей шла короткая модная стрижка, глаза все также манили своим зеленоватым мерцанием, а улыбка была прекрасной как никогда. Маша оказалась простой в общении, и они быстро нашли общий язык. Иван даже почувствовал укор совести за то, что обманул ее при знакомстве и не подошел раньше в Геленджике. Но глядя на нее и слушая ее, он прощал себя за это многократно.
– Я, Ваня, прости за откровенность, поехала сюда в кино сниматься, так обещал мне один ухажер из Москвы, – рассказывала Маша, – Только все это оказалось обманом. Кино, которое он предложил, было самым недостойным из всех возможных. Так что я чудом сбежала от него при первой возможности. Деньги быстро закончились и мне пришлось искать самую обычную работу, вот и устроилась здесь в ателье. Я ведь училась на закройщицу дома, хорошо еще, что подруга приютила меня на время. Я, конечно, могла вернуться назад, к родителям, но Москва мне понравилась и не хотелось вот так, сразу все бросать и уезжать. Подруга моя работала в то время секретарем у одного коммерсанта, деньги у нее были, и мы часто ездили с ее знакомыми по разным местам. Катались на машинах, выезжали на природу, ходили в клубы. В общем все было очень даже прекрасно, пока один из приятелей ее босса не стал приставать ко мне на вечеринке, – она отпила шампанского, чтобы набраться храбрости и продолжила.
– Я, Ваня, не такая, которая может с кем попало сразу в постели валяться. Мне надо человека узнать, полюбить, а потом уже и амуры заводить. А многие видят меня в другом свете, раз личико смазливое и фигурка ничего, сразу в постель тянут. Ни тебе поговорить, ни узнать поближе. Я вот часто думаю, здесь в Москве что, все такие?
Иван на это только наивно пожимал плечами и внимательно слушал. Маше нравилось, как он спокойно реагировал на ее резкие суждения и откровенные мысли, и она продолжала свой рассказ. Чувствовалось, что ей давно хотелось поделиться своими переживаниями и он был как раз кстати.
– В общем я ему пощечину влепила, а они меня за это выставили на улицу. Подруга потом мне сказала, что я дура. Такой крутой этот парень был, а я ему отказала. Здесь в Москве, говорит, везде связи короткие, мужчины богатые приходят и уходят, а бриллианты от них остаются. Но мне Ваня такого принца не надо, дома у нас тоже таких крутых много, но судьба меня от них слава богу как-то оберегала.
Она отпила шампанского и посмотрела на Ивана. Тот смотрел на нее влюбленными глазами и молчал.
– Ну что скажешь, правильно я поступила? Сижу теперь на съемной квартире и работаю в ателье, да вот еще с тобой тут болтаю, – усмехнулась Маша.
Иван сразу почувствовал себя неуютно, он не находил тех нужных слов, чтобы утешить Машу. В сущности, он понимал, что и сам мало чем отличается от того типа, но его поддерживала одна мысль, что Маша ему небезразлична, и за нее он горой. А если так, то постарается и помочь ей. И все мысли о ней, как о возможной любовнице, он мигом гнал прочь. Ведь это было последнее, что сейчас хотелось Маше.
– Конечно, правильно, – поддержал он ее, – Твои родители должны гордиться тобой. В Москве все за деньги, и отношения, и удовольствия, а жизнь на этом не построишь. Трудно здесь выжить и остаться человеком. Я сам из Смоленской области, родился в деревне. Мать до сих пор там живет с братом, а я вот выбрался в город и сейчас работаю бригадиром. Не ахти, конечно, но на жизнь хватает, и на пирожок с маслом. И матери денег высылаю. Ты Маша не грусти, я не такой как эти, всегда буду рад помочь. Может тебе еще раз попробовать в кино попасть, ты ведь красивая и такая женственная и добрая? – добавил он.
Маша от его последних слов рассмеялась и смахнула даже выступившую слезинку.
– Ты Ваня такой смешной, я, добрая, – усмехнулась она. – Но именно это в Москве и убивает тебя. Здесь надо быть напористой и голодной сукой. Брать свое, идти по головам, расти в карьере, как моя подруга. Здесь, я думаю, все решает только постель и деньги. Но я не такая, я уже точно вижу, что этот город не для меня. Слишком я честная. Так меня мама научила, такой поддерживал меня и папа. Они у меня простые интеллигенты, мама учитель, а папа врач. Любят друг друга до сих пор и никому не завидуют, – она задумалась и посмотрела в окно.