На линии огня мужики с беспокойством следили за виднеющейся кромкой леса. Лось только в зоопарке был спокойным и добрым животным. Здесь, в диком лесу он был настоящей живой машиной. Бежал так быстро, что и ружье не всегда успеваешь вскинуть, а уж попасть пулей под лопатку, ох как не просто. Недобитый лось запросто мог пройти не один десяток километров, так что добрать его становилось потом целой проблемой, и собаки гнали бы его все дальше и дальше. А то он и вовсе уходил в тверские угодья, где его подбирали другие охотники.
В общем, лай гончих собак был все ближе и все заметно нервничали. Расстояние между стрелками было не меньше 200 метров и каждый должен был смещаться вдоль линии на выход зверя. Пропустить его через линию стрелков считалось у охотников крайней глупостью и ошибкой. Вот и сейчас, настороженно вслушиваясь и ожидая выхода зверя на себя, охотники переминались с ноги на ногу и смещались в сторону лая. А он уже был нешуточный, собаки гнали лосей впереди себя на расстоянии не более 50 метров.
Иван стоял перед Андреем, который последним, закрывал карабином дальний кусок чистого поля. Его нарезной ствол позволял в отличии от гладкоствольного ружья произвести точный выстрел и на 500 метров, в то время как остальным необходимо было попадать максимум со ста. Зато и пуля из ружья, в случае точного попадания, наносила более весомый ущерб зверю, застревая в нем, не проходя насквозь. И если не убивала сразу, то моментально останавливала бег. Пуля из нарезного оружия прошивала лося навылет и последствия ранения сказывались лишь через какое-то время. Встревоженный зверь вообще мог не почувствовать попадания и бежать без оглядки вперед до самой смерти.
Так вышло, что крупный самец первым выскочил прямо на Александровича. Он стрелял из своей многозарядки четыре раза подряд, но зверь резко дал вправо, в сторону Константина. Тот тоже стрелял два раза, но лось развернулся и побежал в другую сторону мимо Володи к Ивану. Володя к тому времени не успел среагировать, так как был уже рядом с Александровичем. Иван сразу увидел красивый широкий прыжок лося, который на мгновение застыл перед ним как на картинке. Он лежал за пеньком и целился ему под лопатку. Выстрелил Иван дуплетом сразу из двух стволов. За дымом не видно было попадания, и Иван на время даже оглох с непривычки. Слева кричал и бежал к нему Андрей, зверя не было видно.
– Молодец, Ваня, попал! – долетело наконец до него, – Ну ты и молодчина! Такого громадину завалил. Эти вон справа шесть раз били, чуть не упустили обратно в лес. Лосиха с лосенком испугались выстрелов и ушли обратно в чащу. Вставай скорее, посмотрим, что там.
Они поднялись и утопая по колено в снегу с трудом пробрались к лосю. Там, у большой ели они его и обнаружили. По количеству ростков на рогах и мощи самих рогов ему было никак не меньше 8 лет. Зверь был мертв, уши не были прижаты. Он не готовился к последнему рывку отмщения обидчику, как часто делают смертельно раненые звери. Иван попал точно под лопатку, остальные же пули задели ему ухо и живот. Подошли и остальные стрелки. Собаки лаяли, уже далеко уводя в чащу остальных лосей. Вышли из загона и Игорь с Петром.
– Лосиха с сеголетком ушли, собаки не скоро теперь вернутся, – сказал запыхавшийся Игорь.
– Ну, кто подбил отца семейства? Этакий махина, не меньше полтонны! – воскликнул Петр, подходя к добыче.
– Точный выстрел Ивана, – сказал Андрей, обнимая победителя, – Лось вышел на Александровича, тот стрелял, но не точно. Потом он вильнул к Константину. Тот тоже два раза стрелял, но тоже мимо. Володя вообще пропустил его мимо себя. А Ванька не растерялся, дал из ружья дуплетом! – рассказывал Андрей, похлопывая по плечу скромно улыбающегося Ивана.
– Да, дал я маху. Карабин с оптикой все же надежнее, – оправдывался Александрович.
Он нервно вытирал очки и все качал головой. Ружье он отдал Игорю и был недоволен охотой.
– Сноровка нужна, все так быстро произошло, что и не прицелишься, все навскидку. Да и подпустить надо было ближе, рано я палить начал, – вздыхал он.
Видно, было, что задеты были его амбиции стрелка, но сердился он только на самого себя, на других вину не сваливал, терпел неудачу.
– А я тоже хорош, и Володька вообще растерялся. Так что маленько все облажались, кроме Ваньки, – посмеивался Константин, дымя сигаретой.