Надписи на стенах церквей делать возбранялось, в Церковном уставе князя Владимира в ведение церковного суда входило наказание тех, кто «кр(е)сть посѣкуть или на стѣнахъ рѣжуть»[1102]. Однако на стенах резали не только простые прихожане, но и князья и даже крупные церковные иерархи. При раскопках в Смоленске на Большой Рачевке храма, созданного, по-видимому, при Давыде Ростиславиче в конце XII в., было найдено семь кусков штукатурки с надписями граффити.
На граффити № 1 было изображение батальной сцены: воины с щитами и каким-то оружием и надписями. Сохранилось 4 куска штукатурки и надписи: «БЛОУДО» (относилось к воину в шлеме, Н.Н. Воронин предложил вспомнить воеводу Владимира Святого Блуда), а также «БЕЗУМИЯ», которые палеографически датируются XIII в. К этой же датировке ведет миндалевидный щит, который бытовал не позднее XIII в.[1103] Граффити № 2 состояло из трех строк слов, которые не составляли понятных слов. Граффити № 3 занимает лишь одну строку из крупных букв, которые прочесть тоже не удалось. Граффити № 4 — фрагмент какого-то молитвенного текста из «БЪСПЛОТЬ БИЮХРА/ЩЕ И» (?), причем, писец в букве Б пытался изобразить книжный инициал. Граффити № 5 также не было прочтено, как и граффити № 6, написанное прекрасным уставом. Зато самым замечательным было граффити № 7, которое удалось прочесть целиком: «Г(оспод) и помъзи дому великъму нь даж(дь) врагом игуменомъ истратит (и) (до) кънца ни Климяте». По палеографическим данным, надпись относится к концу XII — началу XIII в. На граффити 8 надпись «Аврам». Связь граффити № 7 с Авраамием Смоленским, как доказал Б.А. Рыбаков, бесспорна. Очевидно, и это граффити связано с ним. На граффити № 9 сохранилось два имени: «НИКИФОР. КОСТЯНТ (инъ)»,[1104] есть и другие граффити.
О Житии Авраамия Смоленского уже говорилось. Надпись о «врагах-игуменах», как убедительно доказал Б.А. Рыбаков, показывает, что раскопанный храм в восточной части Смоленска был, как и церковь Архангела Михаила и Крестовоздвиженский монастырь и церковь, где был священником Лазарь (известные из Жития Авраамия), в руках поклонников Авраамия. Надпись сделана после суда над ним и до голода от засухи, распространившегося на всю Европу в 1217–1222 гг., т. е. между 1218 и 1220 гг.[1105]
Интереснейшей надписью в Смоленске является текст, вырезанный на надгробном камне, найденном в Смядынском монастыре в 1872 г. Директор смоленской гимназии В.П. Басов обратился в Московский университет к проф. О.М. Бодянскому с просьбой о консультации в прочтении, так как в чтении А.М. Дундукова-Корсакова (которым был приобретен камень) и в своем не был уверен. Надпись была вырезана на куске гранита своеобразным почерком с признаками второй половины XIII в.: «М(ЂСЯ)ЦА ПОЛЯ S Д (Ђ). НЬ ПРЬСТАВИЛОСЯ РАБЪ Б(О)ЖИІ ЗЕНЪВИІ ЧЪРНЪРИЗЫЦЬ». На оборотной стороне — дата, которую читали как 1219 г. или как 1239 г. Верно прочел ее А.М. Дундуков-Корсаков и О.М. Бодянский — 1271 г.[1106] Это единственная древнерусская надпись, в которой счет был не от сотворения мира, а от рождества Христова! Счет этот, «принятый в Средние века в Западной Европе, — пишет Б.А. Рыбаков, — вполне объясним для Смоленска, имевшего в XIII в. тесные торговые и культурные связи с Западом»[1107], интерес надписи в том, что, как отметил П.В. Голубовский, такое счисление «не официальный акт, а явление обыденной жизни, в которую проникало немецкое влияние»[1108].
Первые сведения о находках смоленских печатей относятся к 1897 г., когда, по сообщению С.П. Писарева, в Смоленске «недавно» были найдены «три свинцовых оттиска» в виде кружка «величиной с трехкопеечную монету», на одной из которых читалось: «Г(оспод)И ПОМОЗИ РАБОУ СВОЕМУ ДИМИТРИЮ». На оборотной стороне было изображение святого. На другом кружке — еще святой «как бы Николай»[1109].
Из известных теперь печатей смоленских князей древнейшая принадлежала первому смоленскому князю Вячеславу Ярославичу (1054–1057 гг.), крестильное имя которого стало известно благодаря этой находке[1110]. Печати второго смоленского князя Игоря Ярославича (1057–1060 гг.) известны в 3 экз. (Смоленск, Киев, Рязань)[1111]. В Смоленске она найдена за Днепром, куда, видимо, этот князь посылал какую-то грамоту. Из многочисленных печатей Владимира Мономаха (смоленский князь в 1077–1078 гг., 1101 г.) в Смоленске найдена одна (раскопки Д.А. Авдусина 1954 г.)[1112]. Известна печать и смоленского князя «Мстислава Игорева внука», которым В.Л. Янин считает Мстислава-Андрея Всеволодовича[1113]. Она найдена в древнерусском городе Белгороде[1114]. Печатей Ростислава Смоленского обнаружено много, и это не удивительно: это был необычайно деятельный князь в Смоленской земле, а в конце жизни он, к тому же, занимал великий киевский стол. В Смоленске он княжил в 1125 (1127?) — 1159 гг. Из 27–28 известных сейчас экземпляров 20 обнаружено в Новгороде, одна в Новгородской земле (селище Иловец II на севере Калининской области)[1115]. Место находок остальных печатей этого князя неизвестно.[1116] Что касается печатей сыновей Ростислава Смоленского, то нам известны печати почти каждого из них. Старший Ростиславич — Роман — княжил в Смоленске с перерывами в 1154 г., 1159–1180 гг. Известна одна его печать, найденная в Новгороде (там он также княжил в 1179 г.)[1117]. Второй сын Ростислава — Рюрик — в Смоленске не княжил. Из известных его десяти печатей шесть происходит из Новгорода, одна — из Пскова и одна — из Киева[1118]. Третий Ростиславич — Давыд — княжил в Смоленске в 1180–1197 гг. Его единственная печать происходит из Новгорода (раскопки на Неревском конце в 1951 г.)[1119]. Мстислав Ростиславич княжил постоянно в Торопце, совмещая это иногда с княжением в Новгороде. Его печати найдены в количестве 12 экз. (с 4 пар матриц) — 8 из Новгорода (где князь недолго даже княжил), одна из области Киева, остальные из неизвестных мест[1120]. Известно 32 печати Святослава Ростиславича (в основном из Новгорода)[1121] и др. Помимо княжеских печатей, укажем печати первого смоленского епископа Мануила (на смоленской кафедре 1136 — после 1167 г.)[1122].
1106
1108
1113
1115
1121
Там же, с. 198, 199. См. также печати князей Смоленска XIII в. (там же, с. 209, 232).