Юго-восточнее, в небольшой излучине Днепра, располагалась группа домонгольских поселений по небольшому волоку на Угру (рис. 5, см. раздел «Пути сообщения»). В эпоху длинных курганов эта местность не была заселена, мало здесь и поселений IX–X вв. (известны лишь две курганных группы с сожжением), и основная масса древних поселков относится, судя по курганам, к XI–XII вв. Инвентари этих погребений показывают, что здесь жило весьма богатое население (насыпи у с. Волочек[233] и у соседних деревень раскапывались А.А. Спицыным и Эйбоженко, курганы у д. Харлапово — в раскопках Е.А. Шмидта, известны и раскопки других лиц). Поселения были, очевидно, весьма многодворными[234]. Известно, что на Угре в конце волока от д. Волочек (Днепровский бассейн) находится д. Городок, именуемая позднее как Лучин-Городок, и М.К. Любавский считал, что это и есть Лучин Устава 1136 г.[235] Возле этой деревни действительно есть обширное селище домонгольского времени и курганы[236], но это не Лучин (по Летописи), так как он стоял не на пути из Новгорода через Смоленск в Киев, как ехал Рюрик Ростиславич, когда заложил Лучин[237]. Большая часть древностей дорогобужской группы поселений относится ко второй половине XI–XII вв.[238] Это, очевидно, и объясняет причину возникновения центра скопления поселений Дорогобужа несколько позднее, чем многих других пунктов Устава. Дорогобуж и упоминается только во втором десятилетии XIII в. (грамота «О погородьи»).
Волость Каспля находилась, как это видно из названия, на р. Каспля и имела центром поселение с этим названием. Здесь проходил Путь из варяг в греки, находился касплянский волок (см. раздел «Пути сообщения»), и не удивительно, что в 1136 г. Каспля выплачивала 100 гривен дани, что равнялось почти дани каждого погоста Вержавлян. Нет оснований считать Касплю в то время городом. Городище древней Каспли расположено на правом берегу одноименной реки, на холме высотой 15–16 м и имеет мысовой тип. Треугольная площадка с напольной стороны была защищена валом и имела размеры 50×25 м. Культурный слой мощностью 1,5 м испорчен кладбищем, найденные вещи располагались в нем во «взвешенном» состоянии, но свидетельствуют, что городище существовало уже в домонгольскую пору[239].
Волость Витрин располагалась к северо-западу от Смоленска и получила наименование от озера с тем же названием. В целом она охватывала, по-видимому, бассейн притока р. Каспли Рутавеч. Жидчичи локализовались в бассейне другого притока Каспли — р. Черобесна (Вятша). В.В. Седовым сделано важное наблюдение о том, что «каждой из волостей Касплянского бассейна соответствовала крупная река, и более того, чем крупнее река, тем крупнее волость. (…) Возникает предположение, — пишет исследователь, — что земли волостей охватывали бассейны этих рек, а границами между волостями были водораздельные рубежи», из чего он делает справедливый вывод, что как к юго-востоку от Смоленска, так и к юго-западу от него погостские общины иногда соответствуют бассейнам небольших рек и речек, и водораздельные пространства служили пограничьем между ними»[240].
Вятическая территория Смоленской земли
Восточная часть Смоленской земли, вдававшаяся большим языком между землями Ростово-Суздальской и Черниговской, лежала, как сказано, в области голяди на Протве и вятичей на реках Москва и Руза, куда удалось беспрепятственно «втиснуться» смоленской дани еще во второй половине XI и первой половине XII в.[241]
В письменные документы попали наименования сел и деревень этих мест[242]. Среди многочисленных вятических поселений, на которые указывают курганы, Устав Ростислава отмечает несколько центров обложения — Добрятин на Пахре, Доброчков на Наре, Путтино с Беницами в районе Пахры и, наконец, Бобровницы на нижней Протве и Искона на р. Искона.
В Уставе Ростислава есть одно место, на которое ранее внимания не обращалось, но оно заслуживает отдельного внимания, это — текст о Путтине: «На Путтинѣ присно платят(ь) четыре гривны, бѣници двѣ гривны, кор(ч)мити полпяты гривны, дѣдичи — и дань и вира — 15 грив(ен), гость 7 грив(ен). А ис тот (о) с(вя)тѣи Б(огороди) ци и еп(и)ск(о)пу — три гривны без семи ногат»[243]. Д. и А. Поппэ обратили внимание на то, что исчисление десятины, причитающейся епископии, произведено здесь суммарно (в источнике более не встречается)[244]. Однако П.В. Голубовский, который этого еще не замечал, локализовал Путтино, Дедичи в разных частях Смоленской земли, чего быть не могло. Вглядываясь в текст пристальнее, польские исследователи установили, что доля кафедры составляет 1,0 % не от всей суммы, собираемой в Путтине (32 гривны и 10 ногат), а от 26 гривен 10 ногат. Последний взнос в приведенном тексте уплачивают не жители населенного пункта, а «гость», т. е. категория населения. В тексте есть и «корчмити», что также можно понимать не как топоним, а как категорию населения. То же и с дедичами: по О.Н. Трубачеву, «дедичи — реликтовая категория сельскохозяйственного населения, располагавшего наследственным правом на землю, известная западным и южным славянам»[245], и, думают Д. и А. Поппэ, существовала некогда и на Руси. Действительно, дополним мы, в топонимии Восточной Европы термин «дедичи» встречается, и предположение ученых вероятно. Двигаясь этим путем, исследователи полагают, что и «Бѣници» также не топоним, а испорченное при переписке в XVI в. «бъртници» (бортники) либо «бъбровници» (бобровники), но с этим, мы видели, согласиться нельзя, так как остатки Бѣниц XII в. дошли до наших дней. В заключение Д. и А. Лоппэ предлагают следующий перевод «Путтинского куска» Устава Ростислава: «На Путтине всегда платят 4 гривны, бортники — 2 гривны, корчмари — полпяты гривны, дедичи и дань и вира — 15 гривен, купцы 7 гривен, а из того святой Богородице и епископу 3 гривны без семи ногат»[246]. Развивая мысль далее, ученые пишут: «В пользу князя в Путтине собиралось 32 гривны и 10 ногат, однако церковная десятина определена в 26 гривен 13 ногат, т. е. 10 % от 26 гривен 10 ногат. Разница в 6 гривен объясняется весьма просто. Дедичи были обязаны князю (платить) и дань и виру вместе 15 гривен. Так как во введении к списку десятин отмечено, что она идет от всех (затем поименованных) денежных даней (истых кун), за исключением, между прочим, виры, то становится ясным, что именно она и была вычтена из общей суммы княжеского дохода с Путтина и только затем была высчитана десятина». Дедичи уплачивали 9 гривен дани и 6 гривен виры в рассрочку согласно статье 4 Русской Правды (Пространная редакция)[247].
233
ОАК за 1891 г. СПб., 1893, с. 128, 184, 185; Каталог предметов, доставленных на Археологическую выставку при IX Археологическом съезде. Вильна, 1893, с. 25; Указатель памятников Российского исторического музея. М., 1893; Архив ИА, ф.1, д. 1891, № 35.
234
Харлаповская курганная группа в XIX в. насчитывала свыше 100 насыпей, д. Павлово — свыше 70 (
235
АЗР. СПб., т. 1, 18, № 128 (1495 г.); Сборник РИО, т. 25. СПб., 1882, с. 247 (1498 г.);
238
239
240
244
245
В древнерусском языке право на дедовское наследство действительно обозначалось как «дѣдьньство», «дѣденьство», а слово «дѣдичетво» относилось к самому наследству (
246