Отметим, в заключение, что, по мнению некоторых лингвистов, древнерусское слово «скот» в смысле «деньги» (встречается уже в «Повести временных лет») «является вторичным заимствованием русскими из северо-германских языков». При наличии в древнерусском языке «щьлягъ» из «skillingr» вполне вероятно, полагают ученые, и вторичное заимствование из скандинавских языков слова «скот» в значении «деньги»[387].
Есть сведения о связях Смоленской земли и с другими странами тогдашнего мира. Помимо кладов монет, связь с Востоком подтверждают найденные материалы, например, персидский светильник из Гнездова (раскопки М.Ф. Кусцинского, рис. 8), восточное расписное блюдо оттуда же[388], иракское (?) тончайшей работы из клада у оз. Зеликовье под Торопцом (IX–X вв., рис. 9)[389]. Связи с Византией подтверждаются в это время многочисленными находками монет как в Гнездове, так и в других местах Смоленской земли (золотая монета-подвеска императора Феофила — 829–842 гг. из кургана в раскопках Д.А. Авдусина[390] и др.), и кладах (Гнездово, в окрестностях Дорогобужа, в Стародединском кладе[391]). Об этих связях есть и косвенные данные: Константин Багрянородный (905–959 гг.) о Смоленске, как крупной якобы крепости на Днепре, о чем он знал, всего вероятнее, от «всебывалых» купцов[392].
Связи с Западной Европой в это время документируются находками франкских мечей IX–X вв. в Новоселках, Гнездове, а недавно и в Семеновке к северу от Рославля (с надписью ULFBERHT, рис. 10, 11)[393] которые привозили, по-видимому, норманны. Были ли в это время прямые связи с Европой — не знаем.
Это, вероятно, станет более ясным, когда, наконец, будет осуществлена полная публикация гнездовских раскопок.
Торговые связи Смоленского княжества во второй половине XI — первой половине XII в.
Основные данные черпаются как в материалах письменных источников, так и в археологии. Из уставной грамоты новгородского князя Всеволода Мстиславича церкви Иоанна на Опоках (1134–1135 гг.) мы узнаем, что в Новгород приезжали, по-видимому, систематически смоленские купцы, которые, как и полоцкие, обязаны были платить «по две гривны кун от берковъска вощаного», и плата эта была более высокой, чем та, которой обязывались купцы-жители Новгорода и Новгородской земли (Новоторжцы)[394], чем, видимо, погашалась посторонняя для Новгорода конкуренция. О существовании торговых связей Смоленска с Севером можно догадываться по подаркам, которые преподнес Ростислав Смоленский Святославу Ольговичу на званом обеде в Моровийске. Князь одаривал своего союзника «соболями, и горностаими, и черными кунами, и песци, и белыми волкы, и рыбьими зубы…»[395]. Уже П.В. Голубовский указывал, что большая часть этих подарков происходила с северо-востока русских земель через Новгород и Тверь[396].
Уже давно отмечалось, что «в Смоленской земле сильно чувствуется влияние смоленского (т. е. местного. — Л.А.) ремесла на инвентарь богатых курганов в деревнях», что «по густоте находок вокруг Смоленска мелких литых амулетов можно сделать вывод об их производстве либо в самой столице (княжеском Смоленске. — Л.А.), либо в его окрестностях»[397]. Так, решетчатые ромбические подвески, отлитые в одной форме, приобретены были как у д. Волочек под Дорогобужем, так и в Юхновском[398]. Обилие находок других ювелирных украшений вблизи Смоленска, тянущихся между Двиной, Днепром, верхней Угрой, Десной и Болвой[399], указывают на производство этих изделий именно в этих местах. По другим материалам здесь также предполагается существование еще одного вида мастерских — стеклодельных, снабжавших соседние села в пределах Дорогобужского, Екимовичского и Ельнинского районов посеребренными бусами и бусами, имитирующими привозные золотостеклянные[400]. Можно было бы предположить, что эти бусы изготавливались в соседнем Смоленске, но против этого, как будто бы то обстоятельство, что они найдены только к востоку от него, т. е. там, где найдены и указанные выше ювелирные украшения. Совпадение ареала распространения бусин с металлической прокладкой («золотостеклянных») с ареалом в X в. диргема навело М.В. Фехнер на мысль об использовании этого рода украшений в качестве мелкой разменной монеты[401]. Существование деревенских ремесленных мастерских в междуречьях Двины — Днепра — Десны и Угры, видимо, указывает на оживленные торговые связи местного населения с проезжими торговцами в этих местах. Это заключение подтверждается подобным же скоплением ювелирных изделий в других аналогичных местах, например, в междуречье верховьев рек Москвы и Ламы, Москвы и Клязьмы[402]. Привески-амулеты и лунницы были распространены на всем протяжении между верховьями Западной Двины и Десны — Угры, круглые же привески, но данным А.В. Успенской, были более излюбленными в верховьях рек Москва, Лама и Клязьма, а также в междуречье Днепра и Угры у Дорогобужа[403], лишь в городских древностях они встречаются шире, по соседству с былыми кривичскими землями.
393
Возможностью публикации этого меча я обязан любезности директора Рославльского музея М.И. Ивановой.
399
400