Деревня не могла соперничать с городом в производстве, оно было развито слабее и имело свою специфику: добывалась руда и вырабатывалось из нее железо. В Смоленской земле много болот, на которых «обильная ржавая плесень» (П.В. Голубовский), и много топонимов типа Ржавец, Ржава, Рудня и т. д. В 1850 г. в с. Ивановское Ельнинского у. были открыты большие залежи железной болотной руды[570]. Особенно богат железными рудами Вяземский у.[571] В XVII в. в Смоленской земле было известно б месторождений руды по Днепру, 10 — по Вопи, 2 — по Угре, 1 — по Хмости, 2 — по Десне, 3 — по Уже и т. д.[572] Если в XV в. Деревской пятине зафиксировано 700 «копачей» (1495 г.)[573], то можно думать, что достаточно их было и в Смоленской земле и в более раннее время. Руда, добываемая из болот, низкого качества, железа она давала по сведениям Б.А. Рыбакова, от 18 до 40 %. 42,9 % железа дал анализ руды и на близких Смоленщине территориях (им. Вихря Сеннеского у. Могилевской губернии), однако рядом руда из им. Ляхи дала лишь 14,64 % железа (анализы уральского горного управления)[574]. У Пропойска (Пропошеск) железо производилось еще и в XVIII и XIX вв., правда, «на крестьянски токмо нужды»[575].
Не приходится сомневаться, что древний смоленский крестьянин занимался и лесопильным промыслом. Одна из смоленских берестяных грамот говорит о вывозке бревен. Из особо толстых стволов в X в. делали однодревки, о которых упоминается у Константина Багрянородного — «моноксилы». Существовало, несомненно, и смолокурение, что, возможно, и дало наименование столицы княжества — Смоленска. В 1865 г. возле деревень Толстобино, Селец и Прилепы якобы было найдено несколько курганных насыпей из смолы[576], очевидно, запасы так и не употребленной в дело (?). Обилие гончарных глин успешно служило гончарству смоленских деревень. Еще в XIX в. изделие горшков было основным крестьянским производством. На всех раннесредневековых деревенских поселениях, исследованных В.В. Седовым, керамика была основным контингентом находок. В.И. Сизов был первым и пока почти единственным исследователем керамического производства на материалах гнездовских раскопок. Сейчас эти наблюдения требуют проверки, гнездовской керамикой занималась Т.А. Пушкина[577]. Существует мнение, что феодальные усадьбы керамическим производством часто не занимались: керамика покупалась, вероятно, у деревенских мастеров[578]. В Смоленской деревне были, несомненно, и другие производства. У д. Митяево близ Вереи в курганах найдены литейные формы[579].
Расположение основной массы смоленских деревень именно в западной части земли, по Пути из варяг в греки, свидетельствует о роли обмена в жизни смоленской деревни. Села могли предлагать проезжим продукты питания, меха, воск, получая в обмен диргемы, готовые орудия труда, т. д.
В города деревня продавала кричное железо. О деревенской торговле свидетельствуют, мы говорили, ювелирные изделия, находимые в курганах к востоку от Смоленска (см. выше). Наиболее покупательной способностью обладали деревни в междуречье Болвы, Десны, Угры и Днепра, Днепра и Западной Двины[580].
Социальный состав деревни
Основу смоленской деревни X–XIII вв. составляли, как и во всей Руси, «люди» — лично свободные общинники, которых становилось все менее. Положение их изучено все еще недостаточно[581]. Устав 1136 г. подробно перечисляет податные волости князя. Можно думать, что удаленные от этих центров селения у городища Оковцы (X в.), например, также в верховьях р. Молодой Туд, на притоках рек Межа, Лучеса, Белая, Обша, на верхнем Днепре, на р. Вязьме и т. д., от личной зависимости еще были свободны. Сюда могли внезапно завернуть княжеские вои и обложить жителей данью-контрибуцией, князь даже мог планировать «полюдье» с этих удаленных уголков, но население считало еще себя свободным и уступало лишь силе.
570
573
574
576
577
579
580
581