Заслуживают особого внимания интереснейшие исследования Н.Н. Воронина и П.А. Раппопорта по истории древней смоленской архитектуры. Если книга М.К. Каргера лишь подытоживала накопленные материалы предшествующего времени, то после работ названных авторов она имеет скорее библиографический интерес. Теперь впервые получена на основании исследования архитектурных памятников ясная картина истории архитектуры одного из важнейших древнерусских княжеств. Разработаны этапы ее развития, установлены влияния, время возникновения смоленской школы зодчих и намечены влияния этой школы на зодчество других архитектурных школ. Выявлено, что во второй половине — конце XII в. — начале XIII в. в Смоленске работало не менее двух артелей смоленских архитекторов, одна из которых была, вероятно, княжеской, а другая — епископской. Расцвет самостоятельного смоленского зодчества приходится на конец XII — начало XIII в.[54] Здесь много и других весьма важных выводов, проливающих свет на самые различные стороны жизни русского княжества домонгольской поры.
Исторические и историко-географические труды
М.В. Довнар-Запольский был, по-видимому, первым историком Смоленской земли в целом[55]. Однако его книга еще не ставила широких задач и основывалась на пассивном изложении сообщений летописей.
Более глубока книга П.В. Голубовского, не потерявшая большого значения и поныне[56]. Источниковедческая база ее намного шире: летописи, актовый материал, историческая география, археология. Подробно устанавливались границы Смоленской земли, определялись цептры, детально анализировался известный договор Смоленска с Ригой 1229 г. и многое, что было тогда установлено в этом документе, принадлежит науке и сейчас. За географической главой — глава об экономике, а далее за детальным разделом о генеалогии смоленских князей автор рассматривал «Общественный и политический быт» на основе «Уставных грамот Ростислава». Самое ценное в книге — локализация большинства пунктов Устава Ростислава 1136 г., проведенная с широким использованием поздних данных (например, Можайских актов). Значительно устарела ныне одна из последних глав книги Голубовского: «Политическая история», ибо писалась в дошахматовский период изучения летописей.
Историко-географические исследования П.Н. Голубовского вскоре были дополнены интересными книгами И.М. Красноперова[57].
Крупнейшим событием в историко-географических исследованиях Смоленской земли была книга А.Н. Насонова. Блестяще владея летописями, ученый выяснил историю роста Смоленского княжества, что находит полное подтверждение в исследовании нами других источников[58].
Большой интерес представляют и работы В.В. Седова по исторической географии Смоленщины, хотя наше изучение вопроса и показало, что со многими заключениями автора согласиться нельзя. В.В. Седов впервые сопоставил данные письменных источников с археологией, отыскал остатки многих упоминаемых в них центров и частично их обследовал. Особенно важно его доказательство местонахождения древнего Вержавска, что уже предполагал И.И. Орловский, не имевший каких-либо убедительных доводов[59]. Последняя работа. В.В. Седова, посвященная этой теме, базируется в основном на его предшествующих разысканиях и не учитывает многих исследований последних лет, в частности А.В. Поппэ. Так, Устав 1136 г. датируется им все еще 1137 г., весь комплекс грамот смоленской епископии воспринимается им, как и во времена П.В. Голубовского, единовременным документом, и пункты, упоминающиеся в последней грамоте комплекса (по Я.Н. Щапову, конец XII–XIII вв.), попадают в 30-е годы XII в.[60]. За пределами работы В.В. Седова осталась и интересная работа Д. и А. Поппэ, в которой в результате остроумных выкладок становится очевидным, что некоторые наименования Устава 1136 г. не были географическими[61].
Важный круг вопросов охватывают исторические исследования, посвященные комплексу грамот смоленской епископии, особенно работы Я.Н. Щапова, А.В. Поппэ и отчасти автора этих строк[62], и смоленских торговых договоров Н.А. Усачевым, Е. Муравской, Н.А. Казаковой[63].
Источники
Письменные источники
Летописи
Эпоха феодальной раздробленности с ее отделением одного княжества от другого, с образованием в каждом своей княжеской династии и своего чиновничьего аппарата вела к обособлению и других сторон жизни, к стремлению отдельного фиксирования событий своего княжества, к региональному летописанию. Раньше всего оно возникло в крупнейших центрах Руси — Киеве, Новгороде, Переяславле; позднее, по-видимому, в Полоцкой, Смоленской и Ростово-Суздальской землях.
54
55
57
58
59
62