Смоленск «предстает теперь как центр смоленских кривичей, обнесенный, вероятно, какими-то укреплениями (деревянными и небольшими), и не удивительно, что, узнав о его величине и многолюдстве, Константин Багрянородный принял его за большую крепость. Дань в этом городе делилась с варягами и со Станиславом (и через него с Киевом), — город был достаточно богат. Князь же его был слаб, с варяжской данью не боролся, а проезжие купцы по тогдашнему времени вынуждены были блокироваться друг с другом и быть воинами. Не исключено, что соседние Полоцк и Витебск имели то же происхождение, что и Смоленск, правда, пока это лишь предположение.
Все больше раздается голосов в пользу того, что Гнездовский комплекс — остатки первоначального Смоленска IX–X вв., но оснований этому почти еще не приводится[690].
Не обойдем и наименования «Гнездово». Здесь оно встречается в документах сравнительно поздно, но вряд ли случайно, а в нашем толковании приобретает и особый смысл. «Название «Гнездово», — писал М.Н. Тихомиров, — связывается с понятием «гнезда», по-древнерусски, рода. Вероятно, такого происхождения и название одного из древнейших польских городов — Гнезно»[691]. Гнезно — столица древнепольского государства IX в. На денарии Болеслава Храброго (около 1000 г.) есть надпись civitas Gnezdun (город Гнездун), что может быть, подкрепляет эту гипотезу Тихомирова[692]. Гнездовский Смоленск — родоплеменной центр днепровских кривичей с громадным некрополем и может быть святилищем — был в представлении современных ему жителей тоже «гнездом» с названием Смоленск. После переноса Смоленска на современное место весь старый комплекс города стал именоваться Гнездом, и отсюда наименование деревни, которая ныне стоит на месте заброшенного древнего центра[693]. Эту же мысль мы находим у Т. Арне, который не согласился с Д.А. Авдусиным в его требовании возвратиться к Г.К. Бугославскому и придерживался точки зрения А.А. Спицына: «Я предполагаю, что наименование Гнездово возникло после основания теперешнего Смоленска, чтобы обозначить гнездо, из которого развился город»[694]. Впрочем известны случаи, когда старые части городов, когда они не забрасывались, получали и особое наименование другого рода[695].
Не приходится сомневаться, что в таком историческом городе, как современный Смоленск, древности находят постоянно: остатки древних церковных здании и деревянных построек, «россыпи» плинфы и цемянки (по И.Д. Белогорцеву, таких мест в городе 46), деревянные мостовые, саркофаги, гробы в виде «дубовых колод», «каменные трубы» (?), древние вещи и монеты[696]. Классификация всего этого еще ждет исследователя.
Древний Смоленск располагался на обеих сторонах Днепра. На левом возвышенном берегу среди холмов Соборный, Вознесенский, Казанский и Георгиевский протекают ручьи (соответственно): Пятницкий, Воскресенский и Егорьевский. На правобережье возвышается в отдалении от берега Покровская гора и текут ручьи: Городянка, Ильиновский и Курпошевский. Мысль, что древнейшая часть современного Смоленска была на Соборной горе, высказывалась уже давно. И.И. Орловский отметил между Троицким монастырем и этой горой «сухой ров», через который некогда был перекинут якобы подъемный мост[697]. На этой же горе еще в 1902 г. виднелись еще следы вала — ныне лишь небольшое повышение уровня южной части[698].
Культурные отложения на детинце датируются не ранее второй половины XI в. В монгольское время здесь высилось не менее трех каменных построек (из плинф): Успенский собор Мономаха (1101 г.), кирпичное здание со сходом с угла вблизи края детинца и бесстолпная капелла[699].
Дальнейший рост города начался с примыкавших территорий ко рвам детинца. При Мономахе если и был окольный город, то непосредственно за Сухим рвом, и его рельеф всего яснее читается на рисунке Гондиуса 1634 г.[700] В 1135 г. этот «город» был уже, видимо, мал: Ростислав «устрой град великии Смоленъскъ»[701]. На изображении Смоленска 1627 г. (рис. 18, 19) С.П. Писарев заметил вал, отсутствующий на позднейших рисунках начиная с 1637 г. (видимо, за десятилетие вал был срыт). «Начинаясь на востоке у Зеленого ручья, — писал историк, — вал шел к западу приблизительно по теперешней улице Козловой Горе (ул. Ленина), в Козловом Овраге он пропадал, а с другой стороны снова появлялся. Далее, пересекая улицы, он имел переправы для переезда (видимо, места проездных башен. — Л.А.). Дойдя до Почтовой площади (К. Маркса), он круто повернул к северо-западу (…) и направился по окраине оврага за теперешнею Воскресенской церковью (ул. Большая Воскресенская, ныне — Войковская), наконец, спустился к Днепру, к Пятницким воротам». Справедливость предположения, что это был вал окольного города, подтверждается еще: 1) Авраамиев монастырь, как и Блонье, оказывается за пределами города (что в первом случае соответствует житию Авраамия, а во втором — смыслу наименования[702]); 2) в этой реконструкции укрепления пересекают лишь один овраг; 3) по многолетним наблюдениям Е.А. Шмидта, домонгольские вещи встречаются в городе на территории от Днепра и не далее ул. Ленина (т. е. упомянутой Козловой Горы).
690
В работах В.Л. Янина и М.Х. Алешковского этот сложный вопрос лишь ставился (
692
693
Нужно сказать, что наименование Гнездово и близкие в Восточной Европе часты и обычны там, где есть следы древних жителей (курганы и т. д.):
694
695
Во Владимире древняя часть города именовалась Ветчаный город, что принято связывать с термином «обветшавший» (Словарь русского языка XI–XVII вв. М., 1975, т. II, с. 127, 128), правда, есть диалектное слово вѣтчанин — житель вѣтки, вѣтка — владельческий участок, вдающийся в чужое владение (см.:
696
697
698
701
702