Часы показывали девять утра, когда я подошёл к дому. Увидев, что ворота закрыты, я обошёл по опушке забор и, воспользовавшись подземным ходом, оказался в подвале. В комнатах никого не было, только в кабинете, на столе лежал листок с коротким посланием. "Уехал в посёлок, буду вечером. Дистергефт".
Высунувшись из окна, я заметил Дайву. Она сидела у двери летней кухни на раскладном стульчике, чистя картошку и напевая песенку: "И солнце нам светит, и птица поёт, и дружеский ветер прохладу даёт". Закончив с последней картофелиной, девочка сполоснула нож, собрала в ведро очистки и, подняв голову, спокойным голосом произнесла:
- Доброе утро. Петер Клаусович пропал. Вчера уехал на велосипеде в Хиславичи, и до сих пор его нет.
- А к кому поехал?
- Сказал, что к Ржецкому, за учебниками. Он записку для вас оставил. Товарищ профессор очень ругался. А я не виновата, - голос стал срываться, - я все слова, которые он написал - выучила, только Петер Клаусович не по порядку спрашивает. - Дайва заплакала, - не оставляйте меня больше одну.
Пришлось успокаивать, обещать, и выслушать тридцать слов по-немецки, которые девочка действительно выучила, отметив её прилежание. Попутно я лихорадочно соображал, где искать Дистергефта? Поехать он мог по двум дорогам. Через Коханово, либо перебравшись по мостику через Тереховку. Вторая дорога ему была более знакома, значит, выбираем её. Теперь стоит подумать, каким образом организовать поиск. Пройтись вдоль маршрута от Тереховки до Ивановки можно, а вот в Черепово заходить уже нельзя и обойти не получится, река. Но сначала надо воспользоваться экстренным каналом связи с Хиславичами. Авдотья Никитична может, и не знает где Дистергефт, но до Ржецкого ей три минуты дойти. Так что, отослав Дайву варить картофель, я вновь спустился в полуподвал и, сняв телефонную трубку, нажал кнопку вызова.
- Почтовое отделение Хиславичей, хельферин (помощница) Граббе. - Ответили по-немецки.
- Внимание! Зелёный код! - произнёс я.
Это был заранее предусмотренный нами пароль, который означал обмен информацией. Прозвучали бы слова "Красный код", Авдотья бросила бы всё и попыталась выбраться из посёлка.
- Зелёный код принят.
Что ж, значит можно говорить, не опасаясь посторонних ушей, перейдя на русский.
- Петер Клаусович отправился к Ржецкому, и не вернулся к назначенному времени. Есть ли информация?
- Дистергефт задержан Долерманом. Из Смоленска пришёл приказ.
- Подробности известны?
- Петер ночевал в комнате отдыха, в комендатуре. Больше ничего не известно.
- Спасибо, до связи.
"Вот вам бабушка и Юрьев день! Как не вовремя! А разве бывает всё время в десятку? Даже в кино наступают моменты, когда всё висит на волоске. И какого лешего Клаусович за учебниками покатил? Бляха муха, спросил бы у меня. Что, я б ему учебника не дал? Вообще-то не дал бы, но что-то близкое к нему, без разных названий и всяких там, не соответствующих этому времени текстов - пожалуйста, не обеднел бы. Так нет, "профессор" сутки обождать не мог". - Разговаривал сам с собой, пока поднимался из полуподвала во двор.
- Дайва! Девонька, выходи. Картошка не пригорит.
- Сейчас, только досолю, - раздалось из летней кухни.
Пришлось взять Дайву за руку и показать у стены лаз, прорытый, бог знает когда, переделанный в схрон. Там можно было спрятаться и отсидеться с неделю.
- Я не знаю, о чём вы договаривались с Петером Клаусовичем, но сейчас возникла ситуация, когда тебе может угрожать опасность. Немцы задержали Дистергефта в посёлке. Возможно, времени у нас уже нет, так что постарайся запомнить. Если отсюда, идти вдоль реки на север, то через несколько километров выйдешь к деревне Прилепово. Там отыщешь старосту Савелия Силантьевича и скажешь ему так: Савелий Силантьевич, корову в деревне продают? Он ответит - нет, только козу. Только после того, когда услышишь от него такой ответ, попросишь, чтобы он тебя спрятал. Сейчас я соберу для тебя рюкзак. В турпоходы ходила?